Пилот

Илья “Черт”Нравится играть в ПИЛОТЕ

Недавно, проезжая по одной из веток питерского метрополитена, я наткнулся на свежий рисунок. Со стены на меня беззаботно смотрела накаляканная зеленым маркером улыбающаяся рожица явно дебильной девочки с двумя выдающимися по обе стороны прямыми косичками. Под этой мазней аккуратно значилась надпись, которая, может быть, еще каких-то пару лет назад олицетворяла почти половину всей клубной жизни Петербурга, — MILITARY JANE.

В 1996 году MILITARY JANE была признана авторитетным клубом "Ten" лучшей гранджевой группой Питера, за что ее музыканты получили заслуженный приз — кактус. Но это не столь важно... В 1997 году произошло событие, которое в некой пропорции, в сильном уменьшении, конечно, показало всем, кто любил грандж, как было хреново тем, жившим в Сиэтле. Вакуум не заполнился, а действующие силы просто переместились в другое место. Так появилась группа ПИЛОТ — потенциально более актуальная вне двух столиц, в провинции. Поголовное население рэйверов не может нормально слушать простые песни ПИЛОТА. В состав группы входят Илья "Черт" (вокал), Ромик Чуйков (гитара), Стасик Маркоff (бас) и Витя Кузьмичев (барабаны).

Хоть песни ПИЛОТА стали значительно "ближе к жизни", мне искренне жаль, что в Питере не осталось ни одной по-настоящему гранджевой команды, на что Илья заметил: "Да их и в мире-то мало осталось".

— Когда ты начинал серьезно заниматься музыкой, то носил весьма экстравагантную прическу: одна половинка головы была начисто выбрита, а другая представляла собой длинный и пышный "трэшевый" хаер. Тогда-то ты мечтал о славе?

— Тогда — да. Было дело.

— Что изменилось?

— Отношение к жизни. Я понял, что это не важно. Тогда я хотел быть известным, сильным, девчонкам нравиться. Как все, наверное.

— Мировоззрение изменилось со сменой прически?

— Нет. Смена прически — это сопутствующий фактор. Мне просто все надоело. С самого начала я старался быть на виду, сейчас — наоборот.

— В каких группах ты играл до MILITARY JANE?

— Во многих коллективах; основные — АГРЕССОР, TOXIC WASTE и ALEX. Все время по жизни получалось так, что я играл в двух группах. Натура-то противоречивая. Мне никогда не удавалось выразить себя только в одной. Получилось, что сначала я играл в АГРЕССОРЕ, не совсем трэш; у нас в любимцах ходили VOIVOD. Мы пытались играть что-то такое непонятное и экстраординарное с элементами авангарда и панка. В принципе, метал. В другой группе, которая поначалу называлась НЕГОДНИКИ, а позже переименовалась в TOXIC WASTE, мы играли что-то типа EXPLOITED.

— Потом TOXIC WASTE стали играть индустриальную музыку.

— После того как мы записали кассетный альбом полный панковских песен с НЕГОДНИКАМИ — нечто среднее между группами ВИБРАТОР, МАРРАДЕРЫ и КОРОЛЬ И ШУТ, пришло более "взрослое время" и в мире для нас появились другие ценности. И индастриэл стали играть. Последние вещи, сделанные нами для TOXIC WASTE, вообще сползают во мрак мягкой музыки.

— Но TOXIC WASTE так и остался концертной командой, за исключением, может быть, только одного кассетного альбома.

— Никто и не стремился к дальнейшему в то время. Все играли только для себя. Я всю жизнь играл для себя. Единственной группой, которая пыталась что-то сделать и выбиться, была ALEX (что-то вроде RED HOT CHILI PEPPERS, ближе к "альтернативе", "метал-панк"). В этой группе я играл непосредственно перед MILITARY JANE.

— Итак, настало время MILITARY JANE, настала незабываемая и, к сожалению, недолгая питерская эпоха гранджа. Но на самом деле MILITARY JANE исполняли грандж отнюдь не образца NIRVANA, а походили скорее на другие ориентиры, как ALICE IN CHAINS или PEARL JAM.

— За всю историю MILITARY JANE у нас была только одна любимая команда — PEARL JAM. Мы понимали, что музыка PEARL JAM более душевная, эмоциональная, она вся построена на эмоциях. А что до NIRVANA, то это обычный панк-рок. Грандж ведь тоже можно по-разному рассматривать: NIRVANA — более панковское направление, такие лихие красивые песни, фактически КОРОЛЬ И ШУТ; музыка же PEARL JAM основана на душевном восприятии, на эмоциях. Мы не могли так, конечно, сыграть. Мы просто баловались и название-то подобрали совершенно "от балды". Потом вдруг это все стало нравиться людям, и мы продолжили в том же ключе.

— MILITARY JANE еще два года назад была очень популярной группой и, что бы вы ни говорили, на нее ходила питерская молодежь, и это был главный символ и оплот всей гранджевой тусовки. Я очень удивился, когда узнал, что такая группа перестала существовать и перевоплотилась в ПИЛОТ. В один момент исчез тот центр, вокруг которого сплачивалось какая-то часть молодежи, и после этого события, точно знаю, гранджеров в нашем городе стало меньше. А настоящих, из "первых", может быть, и не осталось. Почему вы вдруг решили все бросить?

— Мы не хотим выступать в роли людей, стоящих на страже гранджевой культуры. Мне абсолютно наплевать на нее. Все развалилось достаточно органично. Развалилось же все не из-за того, что исчезла MILITARY JANE. Во-первых, всю группу SUNNY CHILD, которая была самым главным заводилой, забрали в армию. КИРПИЧИ вообще послали всех далеко и надолго, всю нашу гоп-компанию. Мы же до этого как-то держались вместе, а Вася (КИРПИЧИ) первый сказал, что ему "на хрен все нужно" и он пойдет зарабатывать деньги. И правильно сделал. Параллельно развалился UNCUT DIME, SAME H. SIDE приблизились по стилю к группе SCANG и стали собирать совершенно другую публику — тусовку хардкора. Мы остались последними лишь с ДЖАН КУ. Естественно, мы и сейчас продолжаем контактировать с ДЖАН КУ, но вдвоем нам не по силам что-то изменить или что-то удержать. Мы стараемся развиваться самостоятельно.

— О каком развитии ты говоришь, когда сейчас ПИЛОТ сравнивают с АЛИСОЙ?

— Я не знаю того, кто так сравнивает. АЛИСА собирает стадионы — два дня подряд по восемь тысяч. ПИЛОТ же — по 150-200 человек.

— Но где здесь развитие? Мы пришли, грубо говоря, к русскому року.

— Мы никуда не приходили. Ты видишь внешнюю сторону дела. Изначально многие из тех песен, которые исполняет сегодня ПИЛОТ, уже были сочинены мной в 15-летнем возрасте. Им уже 10 лет. Очень многие мои друзья, которые приходят сегодня на наши концерты, знают их уже наизусть. Я играл их на гитаре во дворе, по тусовкам, будучи даже металлистом. Ты знаешь, там, где собирались металлеры, пили-бухали, я играл эти песни, у меня было очень много песен. Просто я не мог тогда понять, как правильно их сыграть, и я мечтал это сделать всю свою жизнь. Потом, уже гораздо позже, когда я познакомился с Шевчуком... мне вообще все сказали — и Ай-Ай-Ай, и Дусер: если у тебя куча песен на русском, то какого черта ты их не играешь? Потом, в один момент, я понял, что должен петь и играть здесь, и на русском, и отбросить юношеские мысли о карьере на Западе. Причем я пришел к такому выводу как раз тогда, когда появился реальный шанс выбраться за границу.

— Почему ты остался?

— Я не смогу жить среди людей, которые живут хорошо.

— Но и ты бы жил неплохо.

— Я не хочу жить хорошо. В этом мире не осталось ничего, что было бы интересно для меня. Интерес остался лишь к тому, что творится внутри. Вдруг я сам стал себе интересен настолько, что потерял всякий интерес к внешнему миру. Мне не важно, что я ем.

— Помимо гамбургеров, там же происходит масса интересных вещей.

— Чего?

— Те же концерты...

— Мне не интересны концерты, не интересна музыка. Меня не интересуют события, происходящие в мире.

— Что же такое происходит внутри?

— Мне, наверное, интересно место, которое я занимаю здесь, на земле. Нравится играть песни в ПИЛОТЕ. Это то, что я делал всю жизнь и что мне действительно нравится. Может быть, еще кататься на лыжах, не знаю... Посмотрел недавно на дядьку Ингви Мальмстина, который летает пальцами на крутейшей гитаре, и подумал: ну чего парень парится? Не прет, абсолютно. Много больше прет та же группа ЮГО-ЗАПАД, потому что это мне ближе. А люди играют на сколоченных из досок гитар, и когда я их слушаю, я испытываю очень сильные эмоции. Я же там вырос, а они поют о том, что мне близко, и я понимаю каждую их песню. И уже не важно, на чем сыграно. Я понял, что просто нужно петь свои песни; и мне нашлось что сказать.

— Когда было лучше выступать: летом 95-го на открытии еще того клуба "Полигон" или сейчас, в новом "Полигоне", на дне рождения Кобэйна?

— Сейчас гораздо лучше, даже на эмоциональном уровне. В группе играть стало лучше, мы поймали свою собственную слаженность в игре. Если тогда мы все делали на натяге, то теперь мы играем в свое удовольствие.

— Стали профессионалами?

— По сравнению с группой TEQUILAJAZZZ ни о каком профессионализме не может быть и речи. Если же брать внутри группы, то да, мы считаем, что стали более профессиональными. Атмосфера в "Полигоне" стала лучше, все стало более "накатано". Единственное, мне не нравится основные веяния у молодежи. Не хочу показаться старым человеком, никогда им себя не считал, но мне реально не нравится, что происходит с молодым поколением.

— Что не нравится?

— Фактор денег и озлобленность. Может, мне кажется или я неправильно воспринимаю действительность, но теперь я понимаю людей, выросших в 70-80-х, и мне чуть-чуть завидно.

— На дне рождения Кобэйна в "Полигоне" ПИЛОТ сыграли несколько вещей NIRVANA. Так, значит, с гранджем не все еще кончено?

— Сейчас у нас нет деления на стили. Мы поем песни. А что касается песен NIRVANA, это только дань уважения Курту. Сегодня, говоря о группе ПИЛОТ, мы должны говорить только о группе ПИЛОТ, потому что мы не в шутку похоронили MILITARY JANE. Она действительно умерла, закончила свое существование и пошла на кладбище. В том-то и дело, что ПИЛОТ — совершенно другая группа. Здесь другие песни, другая направленность — все другое.

Группа ПИЛОТ уже дала ряд запоминающихся концертов: в летнюю жару у Петропавловской крепости и в мокрую погоду на самом что ни на есть Невском проспекте. Нередко выступает в питерских клубах. В 1997 году ПИЛОТ выпустил первый кассетный альбом "Война". Очень хорошо, что после смены направления, названия, песен, отношения к жизни в группе осталась та же добрая атмосфера, когда-то объединявшая всех питерских гранджеров, а сейчас сориентированная на нечто большее и мне пока не известное.