Ят-Ха

ЯТ-ХА ищет indie

Каждый, кто хоть раз слышал голос лидера тувинской группы ЯТ–ХА Альберта Кувезина, согласится со мной, что ощущения при этом возникают, сравнимые с забегом по телу полчищ мурашек. Горловое пение, одним из пионеров которого в советской рок–музыке и был Альберт, само по себе столь фантастично и завораживающе как вид вокального искусства, что после того, как появилась ЯТ–ХА, возникло вполне естественное недоумение: почему так долго никто не мог додуматься использовать его на отечественной рок–сцене, в музыкальном жанре, всегда стоящем в первом ряду среди прочих экспериментальных жанров? А все просто — недоставало вождя! И он появился! Альберт Кувезин: к вашим услугам!

— Помните тот день, когда решили заняться музыкой всерьез?

— Это было в школе, в ее последних классах. Надо было выбирать, чему посвятить свою дальнейшую жизнь. В тайне от родственников отдал свои документы в музыкальное училище и только после того, как сдал экзамены, поставил родителей перед фактом. А на следующий день уехал с одной группой на гастроли (тогда, в 83 году, были такие филармонические ВИА). Почти два месяца мы выступали по всей Сибири. Одновременно с учебой я так и работал в ВИА Тувинской филармонии. По окончании училища меня распределили в фольклорный ансамбль, в котором я и пристрастился к народной музыке, в частности к горловому пению, и начал пробовать петь так же. Но сначала пел для себя, не со сцены. Отработав положенные условиями распределения сроки, я создал группу, в ней мы начали смешивать хард–рок с горловым пением...

— А хард–рок какой вы предпочитали?

— Классический: DEEP PURPLE, LED ZEPPELIN. Тогда был голод на такую музыку, мы ее слушали по "Голосу Америки", радио "Свобода"... Пели мы русскоязычные тексты (социальные проблемы тогда были в моде), что–то записывали в самодеятельной студии. Но "живые" концерты худсовет нам играть не разрешал.

— Сегодня все больше говорят (и рок–музыканты тоже) о том, что сейчас худсоветы не помешали бы: уж очень много слабых исполнителей появилось, продюсеры которых навязывают такую "серую" музыку людям...

— Я согласен, что уровень тех музыкантов был несравнимо выше, чем уровень музыкантов нынешних. Это и рок–музыки касается. Теперь играют как попало. Но одно дело играть панк, который и был создан специально как музыка "неправильная", "грязная", непрофессиональная, и совсем другое, когда рок–музыканты, не относящиеся к панку, не имеют понятия, как обращаться, к примеру, с бас–гитарой, как делать такой–то звук.

— Кто вас открыл для отечественного рока? Как это произошло?

— Первое мое публичное выступление в качестве рок–музыканта, рок–певца состоялось во второй половине 80–х в городе Свердловске на "Рок–акустике", проводимой местным рок–клубом. Пригласила на фестиваль Ольга Арефьева. Коля Грахов, президент рок–клуба, меня поддержал морально, журналист Алексей Одинцов. Они мне и посоветовали поучаствовать в первом алма–атинском фестивале "Голос Азии". Там меня заметил Артем Троицкий, который в свою очередь начал рекомендовать меня другим фестивалям. По рукам я пошел (смеется, — О’К). Леня Захаров из "Комсомольской правды" помогал чем мог. Потом поехал в Германию. На Западе тогда рок из Союза был в диковинку (сейчас тоже, но меньше), они искали каких–то необычных исполнителей и через авторитетов русского рока Троицкого и Грахова вышли на меня.

— Простите за, может быть, некорректную постановку вопроса, но вас сейчас уже перестали воспринимать как диковинку, больше отдают должное мастерству?

— Думаю, да. Первое время было, конечно, что относились как к чему–то экзотическому. Сегодня это уже в основном прошло. В отличие от прошлых лет ЯТ–ХА стала более мелодичной, а тогда мы давали только голос в каком–то непонятном звуковом электронном обрамлении, что–то такое полумедитативное. Сейчас это конкретные песни, большинство из них — народные, аранжированные по–современному. Время экзотики кончилось, по крайней мере для Европы. В России если это еще и осталось, то не так много: когда группа использует африканские инструменты, азиатские струнные. Это еще интересно. Это — корни.

— Из Тувы такая вот народность не уходит?

— Тува — одно из немногих мест на земле, где удалось сохранить древние традиции. В первую очередь в музыкальном искусстве, горловом пении. Через века оно пришло к нам в довольно чистом виде. Такая изолированность сохраняет энергетику этого места, его экологию. До сих пор у нас единственная связь с миром — автомобильная дорога через крутые горы, если не брать в расчет самолеты. Населения в Туве немного, тихо...

— Что из world–music вы слушаете?

— Юссу Н’Дур. Но в последнее время меньше: стало много попсовости, соула, меньше корней. Мне нравится, когда корни подкрепляются высоким уровнем исполнения. Очень нравится Наташа Атлас, человек очень скромный, правда, на вид не слишком мягкий, но когда начинает петь... На одном из фестивалей я подпевал ей вместе с каким–то лапландцем. Интересно было. Но в целом меня сейчас больше привлекает что–то совсем уж редкое: например, песни сибирских староверов, хор бабушек из северной Удмуртии. Нынешние поп и рок мне не интересны, а вот Хендрикс под бутылочку водки отлично идет!

— Есть избитая фраза: "спекулировать на теме". Про вас такое не говорили?

— Я думаю, что к нам это не относится. Несмотря на то, что ЯТ–ХА играет уже достаточно долго, спекулянтами выбранного нами стиля мы не стали. У нас не так много концертов, вышел всего один диск. Если бы был второй, третий и все они стилистически были похожи друг на друга, тогда такая постановка вопроса казалось бы верной: да, они перепевают самих себя; да, они продают свою экзотичность. Но ведь этого нет.

— Что, кстати, с новым диском?

— Материал для него записан, и выходить он будет где–нибудь на Западе, потому что настоящего интереса к такого рода музыке у российских фирм нет. Предложения были, но все какие–то неконкретные, абстрактные и несерьезные. К тому же эта музыка наиболее низкооплачиваема нашими фирмами, идет натуральное обкрадывание записавших музыку, им не платят авторские гонорары. А на Западе, если даже фирма маленькая, она все равно платит за все: за аранжировку, за композиции и т.д. Пусть по западным меркам это небольшие деньги (хотя мы многого не требуем), но зато все честно и цивилизованно. Но мы ищем и такую компанию, чтобы нельзя было сказать, что мы продались уж совершенно за гроши. Крупной же фирме продаваться опасно, той же Sony, к примеру, можно угодить в рабство. Поэтому лучше работать с какой–нибудь независимой фирмой...