Грэя

романтика и проза жизни “Алых парусов”

Ребята из питерской группы ГРЭЯ, по их собственному признанию, — неисправимые романтики. Они и группу свою назвали под впечатлением "Алых парусов" Грина. На вопрос: "Грэя — это жена капитана Грэя", — они ответили, что не жена, а команда Алых Парусов. Членов "экипажа" зовут: Руслан Нехтий (вокал, гитара), Вадим Телипайло (бас–гитара), Виталий Цекин (гитара) и Сергей Хвостов (ударные). Руслан также пишет тексты и музыку.

Мы встретились с Вадимом и Русланом в питерском Рок–клубе. Несмотря на ранний час, в баре тусовались люди, некоторые из них "обладали" узнаваемыми и известными лицами — например, Николай Гусев (АВИА, СТРАННЫЕ ИГРЫ). К нашей беседе присоединился Даня, работающий в баре. Он доверительно сообщил, что является совестью группы. А группа выпустила пока один альбом на "Бомбе" — "Наоборот", и я, конечно, не решусь сказать, что он порадовал своей оригинальностью и необычностью. Пока это лишь качественная музыка для любителей некогда подпольного русского рока.

— Как, где и зачем появилась группа ГРЭЯ?

Руслан: — В 93 году в городе Алма–Ате. Грубо говоря, мы практически встретились в пивняке. Потом играли вместе, репетировали. Первая вылазка в Питер была в 1995 году. Здесь мы играли в "Полигоне", он тогда только открылся. Потом уехали обратно и вернулись насовсем в 1996–м. Мы отыграли на ДДТшном фестивале...

— Вас раскручивает "Театр ДДТ"?

— Они нам помогают, а не раскручивают. Мы их долго просили о том, чтобы они нас записали, и нам даже обещали эту запись, но все откладывали ее и откладывали. Я уже ходил к ним после записи с просьбой теперь уже выпустить. Мне было сказано, что у них много кто записывается и они много кого выпускают, но в результате альбомы не распродаются.

— А с самим Шевчуком–то общались?

— На фестивале. Он нас слушал. Похвалил. Даже сам пригласил нас записываться у них. Но слово разошлось с делом...

— "Бомба" (кассета вышла на "Manchester Files", издательстве, основанном на базе фирмы "Бомба–Питер", — прим. К.Щ.) — одна из крупнейших фирм города. Вы к ним пришли или они сами вас позвали?

— Нам очень помог Игорь "Панкер" Гудков. Он всегда к нам хорошо относился. Можно сказать, что он наш крестный отец. Он нас вытащил из отчаяния. Мы уже не знали, что делать: денег не было, поскольку мы все деньги потратили на запись. Из знакомых и друзей — почти никого нет...

— А на какой студии вы писались?

— На студии Коли Гусева — Инди–студии. Это первая студийная работа для нас. Мы, конечно, не отыграли на все свои сто процентов. Можно было и получше альбом записать, но.... Вот, кстати, и сам Николай Дмитриевич. (У столика появляется Гусев, — прим. К.Щ.). Коля, расскажи, что ты думаешь о группе ГРЭЯ?

Гусев: — Музыка плохая, люди... так себе. (Отворачивается, уходит). Руслан: — Вот такой он, Гусев. Нам другое говорил (смеются).

— А на родине вас как воспринимали?

— Хорошо. Когда мы сюда приехали, у нас был довольно богатый опыт концертной работы, но все равно начинали здесь с нуля.

— Отличался прием в провинции от приема столичного?

— В провинции нас уже хорошо знали. А приехав в Питер, мы стали в один ряд с ребятами, только–только начинающими играть. (Бармен добавляет: с АУКЦЫОНОМ, например.)

— Играли с АУКЦЫОНОМ?

— Разогревали как–то в Рок–клубе.

— И как Федоров реагировал на ваше выступление?

— Сказал, что музыка говно, но люди хорошие.

— А вы сами как оцениваете свое творчество?

— Ну как можно самому оценить свое творчество? Работать надо долго и тяжело. Вот мы сейчас программу собираемся новую писать.

— Почему такой короткий альбом получился — всего 9 песен?

— Исключительно из–за денег. Материала хватило бы еще на полтора альбома. Но у нас нет таланта находить спонсоров среди друзей или тем более чужих людей.

— Как вы сами определяете формат музыки, в котором играете?

— Ой, определить не возьмусь, поскольку не очень хорошо разбираюсь в музыкальных стилях. Когда прет — хорошо. Нас как–то раз увидел один человек и сказал: "О, ребята, вы играете классный мейнстрим!" Я потом долго в растерянности ходил — что такое этот мейнстрим?

— В России — это попса.

— Сейчас я об этом знаю. А тогда даже не обиделся на парня.

— Скажи честно, ты любишь ГО? Уж музыка и тексты у вас похожи...

— К Летову отношусь нормально. Так же, как к радикально противоположному ему Ревякину.

— Можно сказать, что на вас кто–то оказал сильное влияние?

— В свое время на меня Высоцкий очень сильно подействовал. Мне вообще нравится все, что делается с хорошим текстом. Сейчас в рок–н–рольных кругах принято обсирать Чижа, а мне нравится, когда поет умный человек. И хотелось бы, чтобы мы вызывали именно такую ассоциацию.

Бармен: — На них Филипп Киркоров повлиял: музыка, аранжировки — все с него снято.

— Лучше б он на них в плане концертов повлиял: все–таки 10 концертов по 4 часа в "Октябрьском" при полных аншлагах — это очень некисло.

— Мы его еще переборем в этом смысле.

— Пять лет назад можно было придумать совершенно другую музыку, не ту, которую вы играете сейчас. Почему вы все возвращаетесь к этому "запретному плоду" русского рока? Это уже скучно и, главное, очень мало кому удается на этом выехать. Неужели на основе рок–н–ролла вы не можете сделать что–то новое?

— Я не знаю. Количество людей на наших концертах постепенно увеличивается. Мы пытаемся что–то менять. Но я не задавался такими глобальными вопросами. Если нам нравится что–то, то мы это делаем. А нам пока нравится русский рок.

— Из питерских молодых команд вам кто–нибудь нравится?

— Вадику, я знаю, КС нравится. А мне стали неинтересны эти группы после того, как я с некоторыми из них пообщался лично.

— Столичные штучки?

— Наверное. Элемент большого жлобства по отношению к нам был очень заметен. Я изначально хотел приехать сюда, обменяться опытом, пообщаться, пива попить, в конце концов. А здесь, оказалось, группы чуть ли не воюют между собой. Мне это очень не нравится. Все мои иллюзии испарились. Автоматически пропал интерес. Я, конечно, хожу на концерты, слушаю. Но чего–то особенного, яркого не замечаю. Кстати, отсутствие такого отношения к коллегам по цеху — большой плюс периферии. Разной музыки там не так много, и все как–то поплотнее держатся. У периферии, как мне кажется, сейчас больший потенциал, чем у столиц.