Zucchero

“сладкий” везунчик

А почему бы и нет? Есть тысячи подобий THE BEATLES, сотни прямых последователей KRAFTWERK или THE SMITHS. Короче, в Италии или где–нибудь еще должен был когда–либо появиться и "сын лейтенанта Кокера", героя поп– и соул–буден вчерашнего и сегодняшнего дня. И вот он весь перед вами, вечно небритый, редко причесанный и вряд ли фотогеничный, но такой добрый и открытый на сцене.

Странно слышать, что какой–то там задрипанный итальяшка может при желании спеть дуэтом с самим Паваротти, пожать руку Рэйю Чарльзу или Майлзу Дэвису, с которыми он частенько оказывается на одной сцене, может, пережевывая спагетти с кетчупом, позвонить Эрику Клэптону или Джеффу Бэку, и те растают перед заманчивым предложением сыграть на его свежем альбоме. А ведь по идее таять должен он, Zucchero, потому что "zucchero" с итальянского переводится не иначе как "сахар".

В Италии нынче наблюдается две более или менее солидные звездочки поп–рока. Это Эрос Рамаззотти и, собственно, Зукеро. Причем оба ставят перед собой практически одни и те же цели покорения американского рынка. И пока американцам нравится образ и звучание а–ля Коккер, Зукеро имеет прекрасные шансы на долговечность, а в перспективе (после ухода со сцены Джо) итальянец мог бы и вовсе попробовать заменить его.

Его любит не только публика, но и другие музыканты, и никто его ни в чем не обвиняет. "Я подозреваю, что песни на итальянском звучат для англоязычных музыкантов как нечто новое, не пройденное и, если хотите, недоступное", — поделился своим мнением Зукеро после ознакомления с рецензиями, данными известными музыкантами на его недавно вышедший альбом лучших хитов. А все началось во время памятных для Зукеро мировых гастролей, когда на его концерт в Чили изъявил желание прилететь сам Эрик Клэптон. Ему тогда очень понравилось шоу, он был без ума от голоса Зукеро и предложил сопровождать его в большом турне по Европе, которое состоялось в 1990 году.

Затем в 1992 году Брайан Мэй пригласил Зукеро для участия в концерте памяти Фредди Меркьюри. Для итальянского музыканта, еще малоизвестного широкому европейскому слушателю и редко имеющего возможность выбраться за пределы своей страны, это было настоящим подарком судьбы.

Адельмо Форначиари (Adelmo Fornaciari) родился на небольшой пропахшей свежим навозом ферме в городке недалеко от Болонии в 1955 году. Именно в школе он получил это сладкое прозвище, без которого теперь с оглушительным успехом обходится каждая уважающая себя жевательная резинка. А прозвала так его учительница потому, что мальчик показался ей очень застенчивым и порой, казалось, еще чуть–чуть — и он растает от своей стеснительности.

В возрасте 12 лет он открыл для себя американский соул, или, как его еще называют, блэк–музыку. Он познакомился с черным парнем из американского города Мемфиса, когда учился с ним в одном университете, и тот открыл ему мир Отиса Реддинга и Марвина Гэйа. Зукеро влюбился в эту музыку. Парень действовал решительно. Он собрал всех близких приятелей и сколотил собственную группу в стиле ритм–энд–блюз. До какого–то времени Зукеро учился в Болонии на ветеринара (по примеру родителей), но вскоре сорвался и уехал искать музыкальное счастье в Сан–Франциско. Там он познакомился со своим будущим продюсером итальянского происхождения Коррадо Растичи, и так они до сих пор и работают душа в душу.

Зукеро вернулся на родину и стал изредка выпускать альбомы. Дебют ему удался, альбом "Blue" разошелся тиражом 1,5 млн. экземпляров. Позже Зукеро записал свой самый громкий хит "Senza Una Donna (Without A Woman)" в дуэте с Полом Янгом. Альбом "Zucchero" 1990 года с массой участвовавших в его записи знаменитостей вообще очень неплохо продавался, и впервые о нем всерьез заговорили как об интернациональном музыканте.

В 1994 году у Зукеро вышел новый альбом "Miserere". К тому времени с помощью английского музыканта Фрэнка Маскера он стал переводить свои тексты на английский язык и потихоньку подниматься в английских и американских хит–парадах. К сожалению, ввиду непереводимости некоторых чисто итальянских интимных выражений английские аналоги его песен теряли свой итальянский сарказм, но все–таки они здорово звучали. Так уж повелось, что Зукеро переводил в основном баллады, и за рубежом о нем сложилось мнение как о чисто лирическом исполнителе, но это ложное умозаключение, потому что, как он сам говорит, он скорее Том Уэйтс или Чарльз Буковски, чем Уитни Хьюстон.

Сейчас он грезит записать чисто блюзовый альбом в Америке, и, судя по массивным связям в этой области и огромному желанию, рано или поздно у него все получится.