Буржуазия

Обратный отсчет. Часть вторая

(Шесть треков от БУРЖУАЗИИ. Слова и музыка Романа Микотина)
...Если кому интересно — есть некоторые изменения в составе,но это на скорость не влияет: все уже готово и для профи не стоит большоготруда поднять нашу программу. Проблема скорее в другом. Возникают различныефилософско–этические вопросы по мере возрастания популярности, все большелюдей внемлют нам и доверяют, давит груз внутренней ответственности — жуковна тротуаре переступаешь...

...Были попытки заключить контракт с крупными западнымилейблами. Но это так, разведка боем. Наше демо многих заинтересовало, нокак только они чувствовали нашу материальную беспомощность на их территории(проблемы с жильем, переездами и т.д.), у них сразу же проявлялись хищническиеинстинкты. Например, Geffen: контракт на пять альбомов вперед, сорок вещейдля которых они сами будут выбирать. Или BMG: "Мы вам дадим своегоадвоката, и он будет бороться за ваши права"... Меценатством там никтоне занимается, это довольно жесткий бизнес — если тебя можно взять по дешевке,они приложат все усилия, чтобы взять тебя бесплатно, да так, что ты ещедолжен останешься, таких случаев сколько угодно. Совсем другое дело, когдаты независим, востребован, опытен, юридически защищен и не слишком беден,если ты никому не ведомым способом извернулся, изловчился и громогласнозаявил о себе, если ты нужен публике не навязанной сверху рекламой, а сампо себе. Вот тогда все эти BMG, EMI, WEA, Sony и другие выстраиваются вочередь, тогда их много, а ты один. Благо сейчас довольно успешно развиваютсясредние и мелкие фирмы, которые достойно конкурируют с монополией монстровзвукозаписи. Такая же позиция и у ГОРЬКИЙ ПАРК. Они добились финансовойнезависимости и сами решают, с каким продюсером, издателем, дистрибьютеромзаключать договор, какие песни включать в альбом и когда его выпускать.И дело здесь совершенно не в деньгах. Это дает возможность избежать финансовогопрессинга, и люди, у которых в голове калькулятор, а норма прибыли заменяетсовесть, утрачивают свое влияние на умы и души слушателей (по крайней мерепосредством нашей музыки). Между нами и нашей публикой не должен стоятьникто.

...Насчет разогрева ГОРЬКИЙ ПАРК. Эта мысль не принадлежитни мне, ни Леше Белову. Она незаметно возникла из вне, как нечто само собойразумеющееся и весьма необходимое, и мы на какое–то время на нее подсели,даже договорились для начала о совместной акции из двух концертов в Минске:первый — наш, второй — ПАРКА. По одним билетам и афишам (дело в том, чтоныне здравствующую и существующую почти трехчасовую программу ПАРКИ задумаликак цельное шоу без разогрева, разве что небольшой диксиленд перед началом,для контраста). Но в силу непростой экономической ситуации Беларусь несмогла принять ГОРЬКИЙ ПАРК, и слава Богу! То есть я, конечно, не о ситуации,но в философском смысле и в этом есть своя положительная сторона, это где–тодаже хорошо, что пока нам плохо... Так вот, ПАРКИ покатились по России,в которой мы на фиг не нужны... А у меня появилась возможность осознатьвсю нелепость этой затеи. Во–первых, мы очень разные, и ПАРКИ к нам относятсяблагосклонно не потому, что мы их братья–близняшки, а потому, что у насобщая сверхидея — развалить музыкальный барьер между совком и остальныммиром, и по мнению Белова мы ближе других подобрались к ее достижению.Во–вторых, у ПАРКА десятилетний опыт работы с высококачественным звуковымоборудованием, свой 120–киловатный саунд, в который нам еще долго нужновтыкаться. Можно, конечно, выйти и поваляться на сцене по панку, но этои без ГОРЬКИЙ ПАРК можно сделать... Все эти дела и натолкнули меня на навязчивуюидею довести качество звучания БУРЖУАЗИИ до буржуйских стандартов, то естьсделать фирменный звук. Мне довелось поиграть на этом самом звуке, и японял, как должна звучать моя музыка, обратно в стойло неохота. Но этоопасный, скользкий путь, потому что звук — это деньги, а деньги — в мешках,а мешки — под глазами...

...Свою фонограмму мы отдали Белову, когда они выступалиу нас. Была осень, холодно, музыканты опаздывали на встречу с прессой,основная часть журналистов разошлась обиженная. Остались я, Сережка Шапран(один из лучших белорусских журналистов — О’К), Ангус, еще кто–то. ПриехалГОРЬКИЙ ПАРК, мы сели вокруг них кружком... (Я смотрел на этих людей идумал, что передо мной музыканты, достигшие в своей жизни многого из того,чего хотел бы достичь я. Как они этого добились?! Вопрос не в том, чтобыуехать и все, сто раз я мог бы уехать. Вопрос в том, как добиться успеха.Приезжаешь на Запад, спрашиваешь: "ГОРЬКИЙ ПАРК знаешь?" — "О,конечно!" Приезжаешь в Москву, а тебе: "На хрена нам эта Европа?!Нам здесь неплохо". Они сытые, они скопили у себя 80% всего российскогокапитала и не думают о том, что где–нибудь в Саратовской области людямне так весело... Но им могут напомнить, и не приведи Господь, способами91 или 93 года. Лучше быть бедным, но знать, что мой ребенок может спокойноходить по улицам... А у нас верхние топчут нижних и горды этим)... ПАРКОВспрашивают: "Вы туалетную бумагу с собой возите?" Я смотрю —чувакам скучно, стал задавать им вопросы поближе к музыке, о будущем альбоме,о западных группах, о SOUNDGARDEN, SMASHING PUMPKINS. Леша говорит: "Ая недавно был на их концерте! Иди сюда, поговорим". Мы уединились,я ему представился, что тоже музыкант, у меня и кассета с собой есть. Он:"Ну давай, я на досуге послушаю". И стали с ним болтать о музыке.Леша мне при прощании: "Подойди еще на концерте, договорим".Но на концерте такой возможности не представилось, музыканты были злые,все там полупасили, стекла повыдавливали. В час ночи меня находит Шапрани передает слова Белова, чтобы я его в любое время суток нашел в гостинице"Планета", они в Минске будут еще день; мол, он послушал записьБУРЖУАЗИИ, и ребята показались ему прикольными. Я позвонил в три часа ночиЛеше, и мы договорились на встречу среди дня. Встретились, он мне говорит,что нашел для себя в нашей музыке какую–то отдушину, а одну песню — "WhyDo?" — он вообще хотел бы включить в репертуар группы. "Леша,сейчас Рождество, бери!" Обменялись телефонами, Белов сказал, чтобыя обязательно поддерживал с ним связь, "иначе вы тут загнетесь".Потом Шапран с ним в Москве встретился, Леша спросил что–то типа "кактам Ромка поживает, чего не звонит?". Созвонились. Потом он приехалв Минск, потом я в Москву, ну и т.д...

... В Германию мы попали с помощью ныне почившей в бозеклассной команды ЗАРТИПО. Они туда ездили и как–то показали нашу записьодному из директоров тамошних клубов. Выступали в рок–н–ролльных клубах,в тех же, в которых играли питерские КОЛИБРИ и АУКЦЫОН, в клубе, где выступалиPIXIES, SONIC YOUTH... А тут BOURGEOISIE, по–английски одиннадцать букв,они прочитать даже не могут. Одеты мы по–другому, смотрят на нас, гадают:турки или югославы перед ними? Пока настраивались, думали: сейчас–сейчасбутылкой по голове и получим. Начали играть — и зал стал наш! Мы закончили,а нас "на бис" вызывают! Директор клуба: "Никаких "бисов".Люди столько выпили, они мне все тут разнесут!" — "Когда вы вследующий раз нас пригласите?" — "Никогда." — "Почему?!"— "Слишком сильно. К нам приезжает человек из Новой Зеландии, играетна дудке из тыквы — и все сидят спокойно. А вам надо выступать там, гдеполиция, охрана"... Да, западные музыканты играют получше, но темпераментих искусственен в отличие от нашего. Мы похожи скорее на американцев, уних тоже была бурная история, а Европа устоялась, насытилась. Мы приехалив Мюнхен... туда лучше не приезжать. Это такой жир!. (Человеку на самомделе не так много надо, как он себе придумывает: подкрепиться, но не обожраться;от холода защититься; ну и пару кубометров земли в конце жизни, чтобы невоняло)... А тут я попадаю на рыбный рынок, стоят улыбающиеся розовые бюргерыс полуметровыми ножами, а вокруг горы икры, шевелящихся омаров, осьминогови всяких там невиданных мною доселе моллюсков, — до горизонта. Не зря ФреддиМеркьюри там шесть лет прожил... На музыке это не отразилось, отразилосьна группе — ребята в трансе: "Рома, ты видишь нас здесь?!" Сужасом в голосе: "Рома, мы занимаемся херней, никогда мы здесь небудем!" — "Чуваки, мы уже их сделали! Они слабаки, они не знаютнищеты, и если она к ним придет в виде злых гуннов... Им все, п...ц".А ребята не могли заглянуть вперед, они рассуждали, что у себя будут игратьв клубах и параллельно трудиться на шести работах, а там неизвестно что,барьер. По приезде домой страшно переругались, Германия выявила нашу психологическуюнесовместимость... В очередной раз я остался один... Ко мне пришел Candy,жил у меня очень долго, мы с ним чего–то делали, потом развалилась группаWHY NOT, из которой нам достались Ромка Прокопенко и Кирилл Мусинский,стали играть вчетвером. Потом Candy ушел в свою группу BEAUTY BY MISTAKE,они хорошо поднялись, дали несколько прекрасных концер-тов. У нас появилсяРоман Орлов, мы друг другу понравились, кое–что сделали...

...Я читал то, что ты написал о вечере памяти Candy...Я смотрю на это так: а кто знает, как хоронить надо? Негры там скачут,веселятся, мусульмане бегут на кладбище и закапывают, пока теплый. Может,и наши правы? А если придут люди и станут слезы ханжески вытирать, эточто, лучше? Так пусть они веселятся... Игорь был... Шестнадцатилетний паренекпришел ко мне в общагу, и до 23–х его лет мы с ним... Дружили... наверное,так можно сказать... В пятницу мы похоронили мою собаку, точнее, перехоронили(кто–то ее выкопал), он у меня переночевал, в субботу мы отметили его деньрождения, а на следующей неделе он прыгнул с крыши... Никто не хочет, чтобыего хоронили со жмуриками... Не надо быть слишком критичным в жизни, Олег...