Аукцыон В Минске
— Сейчас я с трудом могу представить Сергея Рогожина внынешней ситуации вокалистом АУКЦЫОНА. Вы можете это представить?
— Теоретически могу. Есть же такие группы, как, к примеру,САМОЦВЕТЫ или ПОЮЩИЕ ГИТАРЫ, в которых было очень много вокалистов в своевремя. Они просто делают юбилейные концерты, и на сцену выходят те люди,которые когда–либо играли или пели в этих группах. В принципе, если у насвозникнет такая идея пригласить всех тех людей, которые у нас участвовали,может быть, мы сделаем предложение Сереже, и он споет те песни, которыеименно он пел в то время. Выступления были на контрастах: он с хорошимголосом и я — с совершенно чудовищной, фантазийной пластикой, не имея ниголоса, ни слуха. Это было действительно интересно смотреть.
— На протяжении всех этих лет вы с ним как–то общались?
— Я, может, разик видел его на улице — слово за слово,так поговорили чуть–чуть и разошлись. Есть возможность, но я не знаю, нето, что не тянет, а просто смысла, наверное, нет. Если так встретимся,то, конечно, не будем друг друга бить. Каждому свое. Просто в то время,когда он от нас ушел, это было очень больно, потому что это он нам сказална, если я не ошибаюсь, шестом фестивале. У нас тогда была программа "ВБагдаде все спокойно", и прямо перед программой он сказал, что егопригласили в группу ФОРУМ. Его тоже можно понять. Он окончил институт культуры,и его распределили на практику в какую–то там деревню, в какой–то домикжалкий, и он не знал, как быть. А тут его пригласили, и здесь все — и поездкав Голландию с группой ФОРУМ, и материальные блага, и жилье, и все остальное.Нам было печально, конечно. Мы очень расстроились, искали после этого оченьдолго вокалиста. Были некоторые интересные личности, но петь стал ЛенькаФедоров еще больше и, я считаю, еще лучше. То есть творчество, как ни странно,пошло не в худшую сторону, а в лучшую. Сочиняются песни, и они стали петьсяинтереснее, чем с Рогожиным. на Рогожине держалось очень много песен. Особеннов некоторых программах. Та же "В Багдаде все спокойно" была практическисделана для него, для его голоса.
— У вас есть определенный список песен, исполняемых навсех концертах, или это дело импровизации?
— Полная импровизация. За несколько минут до концертапишется бумажка — программка выступления. Это делает Леня Федоров, и всепотом переписывают эту бумажку на свои бумажки, потом эти бумажки теряютсяво время концерта, и песни могут поменяться местами. Какая–то песня можетбыть вычеркнута, а добавиться еще одна или две. То есть практически передконцертом ни я, никто не знает, какие будут песни.
— Не было ли у вас идеи выпустить большой красивый концертныйальбом?
— Идея такая есть у нашего немецкого менеджера — выпуститьальбом "Live" в Германии. У нас достаточно много записей, которыесделаны прямо с пульта, и их практически можно не реставрировать, качестване прибавлять.
— То, что вы делаете на концертах, очень отличается отваших студийных записей, и, я думаю, любителям группы это бы понравилось.
— Это естественно, и Федоров, главный как бы человек вгруппе по музыке и по энергии, даже любит, когда в студии записываютсяне по одному человеку, а по несколько, допустим, 3–4 человека. И еще. Возможно,в ближайшее время выйдет сольный альбом Лени, где он записал некоторыепесни, которые исполнялись еще в том далеком 1983 году. Практически у меняу одного осталась запись этого концерта ‘83 года, но Федоров не хочет целикомего переносить на аудионоситель, а вот некоторые песни, что были исполненытогда, он, наверное, и будет представлять в этом альбоме. Но есть еще идеяи у меня просто записать мои стихи, записать творческий вечер какой–либогде–нибудь. Есть вариант, на мои стихи положить какую–то музыку. Но еслиуже подкладывать, тогда это будут уже песни, я думаю. У меня очень многодрузей–музыкантов, которые могут мне в этом помочь. Теоретически я понимаю,как это все может происходить, а практически — пока не очень.
— Как вы съездили в Израиль?
— Хорошо съездили, и многие журналисты задают вопросы:как принимает публика. Дело в том, что сейчас по всему миру очень многорусских, русских, которые очень любят АУКЦЫОН. Когда мы ездили впервыена Запад (это был 1989 год), тогда русских было мало, и действительно быланекая боязнь, что тебя не поймут, потому что мы поем только на русскомязыке. Сейчас этого, естественно, нет, потому что мы очень долго уже ездимна Запад. И я считаю, что, невзирая на то, что группа поет по–русски, унас есть энергетика, у нас есть кач, драйв, это как угодно можно называть,и это очень сильно заводит. И публика очень непохожа на нашу публику. Онавдумчивая, она сначала смотрит, если это впервые. И где–то уже на половинеконцерта она начинает заводиться, и под конец ее просто не унять. Бисовочень много. Я люблю иногда считать, это как похвалы, что ли. Было, чтопо восемь раз вызывали на бис. У нас в России обычно 2–3 раза, но не потому,что публика не любит нас. Они хотят еще, но как–то, видимо, так воспитанылюди, что 2–3 раза мы отыграли, мы можем еще — пожалуйста, нам не сложно,— но включается свет, и все уходят... Концерты нам в Израиле делал эмигрантодин, друг разных групп: и АКВАРИУМА, и АЛИСЫ, и Чижа и т.д. Мы выступалисначала в Хайфе в чем–то типа такого клубика на улице, в Тель–Авиве и Иерусалиме,в хороших таких мягких залах. Народу было битком. Залы небольшие: в Тель–Авивебыл зал мест на 600, а в Иерусалиме — мест на 300.
— В какой из западных стран вы чаще всего выступаете?
— В Германии.
— Почему?
— У нас менеджер немецкий. Но он, естественно, делаетнам концерты не только в Германии, но и в Голландии, в Дании, Швейцарии,Швеции.
— Олег, это клубная работа?
— Да. Я не люблю слово "работа", но это на самомделе жуткий "арбайтен", потому что, как правило, гастроли у насбывают около месяца, может, даже чуть больше, где–то 25–26 концертов. Этомаленькие клубики, накурено, естественно, всякие там душненькие. Народувсе время битком. Иногда бывают выступления на музыкальных фестивалях летомили на праздниках города. Допустим, маленький такой городок хочет сделатьсебе праздник, оттяжку. И раз в год они устраивают вот такую вещь: приглашаютмузыкантов из различных стран, делают сцену, и группы выступают. Поначалу,где–то с 1989 года, в перестроечное время, нас приглашали на большие фестивали,очень именитые, на фестиваль "Бурже", где выступали ЗВУКИ МУ,КИНО и АУКЦЫОН. На одном из фестивалей мы играли с Сантаной. Я не говорю,что на одной сцене, но в одном концерте: он выступал на большой сцене,мы — на немного меньшей, а другие коллективы — на маленькой сцене. Какправило, на фестивалях несколько сцен, это очень удобно: на одной сцененастраиваешься, на другой играют. Закончили — и так по кругу идет.
— Вот если вы 25 дней, говорите, работаете в месяц, токак же вы отдыхаете, расслабляетесь? Ведь, насколько я знаю по слухам,Сергей Васильев, ваш директор, пристально следит за дисциплиной в коллективе.Так это или нет?
— Ну, я не знаю, как он следит — не следит. Дело в том,что у нас в коллективе очень разнообразный народ, восемь человек на сцене.До концерта у нас в то время, когда я еще выпивал, существовал сухой закон,но, как правило, я его не соблюдал. Назло. Так делают все "профессиональные"алкоголики: если им запрещают, они еще больше выпивают. Я так и делал.Когда сухой закон отменялся, то я не пил, но когда он включался, я выпивал.Но, как правило, перед концертом никто практически не выпивает, толькопосле. Ну, может быть, там пиво или еще мелочь какую–то. А так, как правило,нет. Мы уже взрослые люди.
— Кто подал идею создания страницы АУКЦЫОН в сети "Интернет"?
— Ты знаешь, дело в том, что какая–то странность у насв группе происходит. Я не говорю о нашей безалаберности, о безалаберностинашего директора. Дело в том, что когда я пришел на концерт и увидел компьютер,я спросил: "Что это?". То есть только перед концертом я узнал,что у нас будет этот концерт в "Интернете". Потом очень многиевещи происходят, очень смешные. Я иду по улице, ко мне подходят поклонникии говорят: "Олег, у тебя завтра концерт" — "Где?".Такие вещи случаются. И по поводу "Интернета" я просто ничегоне знаю. Та же история бывает у нас с клипами. То есть я, допустим, отдыхаюна даче, копаю огород. Смотрю — какие–то люди приходят с кинокамерой. "Выкто?". "Мы вот приехали клип снимать". Я уже ничему не удивляюсьи спокойно к этому отношусь. Есть просто замечательные люди, которые снимаютбесплатно клипы. Есть замечательные люди, которые бесплатно их и показывают.Есть замечательные люди, которые что–то делают, потому что им это нравится.
— Бесплатные клипы подразумевают, что и за съемку вамничего не платят? И вы к этому спокойно относитесь?
— И за съемку ничего не платят. Спокойно отношусь. И заинтервью ничего не платят. (Дружный смех.) Нет, тоже спокойно отношусь.Потому что я, — ну что тут пальцами махать, — я не Мик Джаггер. Был быя Мик, я здесь не сидел бы.
— А почему, интересно?
— Не знаю... Сигаретку у вас можно стрельнуть? а то моивсе, аллес.
— Олег, нашей газете исполняется год. Я не знаю, встречалисьли вы с ней в Питере. В силу загруженности — вряд ли. И все–таки можночто–нибудь сказать?
— Я могу сказать, что эту газету я совсем неожиданно увидели, откровенно говоря, удивился, что эта газета издается у вас. Ну, я думал,что, может быть, в Москве, может, еще где, но только не в Минске. По–моему,я ее видел как раз в своем магазине. Кто–то принес просто, и у нас долгоевремя несколько номеров было. Я все время читаю какую–то рок–н–рольнуюпродукцию. Неплохая газета. И вы молодцы, что это делаете, потому что впринципе нормальных музыкальных газет и журналов не так много. Объективных,интересных — ну, практически нет. А то, что делаете вы, то, что вы занимаетесьтем, что вам нравится, это очень хорошо. Я полагаю, это нравится вашимчитателям, и это тоже хорошо. Все мои искренние поздравления только вам.Что выдержали. Несмотря на все материальные трудности, стисните зубы. Ничего,как говорится, прорвемся.
— С вашей помощью. Хорошо, что вы не Мик Джаггер, а тоне приехали бы к нам.
— Куда меня зовут, я — пожалуйста! Берите.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 39 за 1997 год в рубрике музыкальная газета
