Hooker, John Lee

Блюзовый Будда

Среди столпов блюза этот музыкант стоит особняком.Ни по его внешнему виду, ни по его музыке нельзя сказать, что Джону ЛиХукеру (страшно подумать даже!) 22 августа этого года исполнится уже 80лет. Несмотря на то, что начал выступать он очень давно, всемирная известностьи даже мода на Хукера пришла сравнительно недавно, всего несколько летназад. Последние его альбомы — вышедший в 1995 году "Chill Out"("Расслабься") и недавний "Don’t Look Back" ("Неоглядывайся") с Вэном Моррисоном только упрочили его славу лучшегоисполнителя блюзов в мире. А мода на Хукера вызвала множество переизданийего ранних работ. "Нам повезло жить в то время, когда он здесь",— говорят о нем его друзья–музыканты. У него особая, какая–то внутреннеинтеллигентная манера исполнения. Когда слушаешь Джона Ли Хукера, понимаешь:да, это поет настоящий мужчина. Наш сегодняшний рассказ о том, что происходилов несколько зимних дней, когда компания замечательных блюзовых исполнителейвместе с Хукером собралась для записи специального выпуска телепрограммыБи–Би–Си "Позднее шоу", посвященного этому великому музыканту.

Традиционно понедельник не значится в музыкальном календарев клубах, подобных "Свитуотер" (Sweetwater), маленькому элегантномуклубу в Мил Вэли (Mill Valley) возле Сан–Франциско. В такие вечера обычноне бывает никаких мероприятий, так что ярые любители музыки вынуждены коротатьвремя дома наедине со своей коллекцией дисков.

Несколько улиц, составляющих Мил Вэли, почти пустынныв этот вечер, и все же великолепный старый шевроле и длинный черный лимузинприпаркованы у "Свитуотер". Вероятно, что–то там все же происходит.Возле окон толпится народ, и трудно разглядеть маленькую сцену клуба, ноневозможно не узнать голос человека, дающего концерт. "Мы едем с концертом,— озорно хихикает Джон Ли Хукер со своего кресла, стоящего посреди сцены.— Мы едем вперед как пони, как дикие жеребцы. Я буду с вами".

Хукер, несколькими аккордами воспроизведя свой "коронный"буги, открыл программу и затем, положив гитару, принялся бродить по сценевместе с друзьями.

Чуть позже, поддерживаемый своим продюсером Роем Роджерсом(Roy Rogers) и ритм–гитаристами молодой команды, Хукер представляет замечательныхмузыкантов: местного жителя Роберта Крэя (Robert Cray), Чарли Мусселуайта(Charlie Musselwhite) и Джона Хэммонда (John Hammond), гитариста АльбертаКоллинза (Albert Collins), старого напарника Чака Берри Джонни Джонсона(Jonnie Johnson), а также Бонни Райт (Bonnie Raitt), шутливо именуемую"Миссис Счастливчик". Ранее на концерте Рэй Кудер (Ry Cooder)вместе с Хукером исполнил в своем "дрожащем" стиле композицию"Crawlin’ King Snake" ("Королевская змея").

Кудер специально приехал с семьей из Санта–Моники (Калифорния),но он сишком привередливый исполнитель, чтобы наслаждаться "звездной"толчеей. Джонни Джонсон прилетел из Сент Луиса, Джон Хэммонд — из Нью Йорка.Бонни Райт завершила изнурительное гастрольное турне лишь за неделю доэтого концерта, но, как говорит она со сцены: "В любое время, откудабы ты ни позвонил, я с тобой, Джон Ли!".

В течение нескольких последних лет Джон Ли Хукер превратилсяв "звезду" международного масштаба. Это произошло во многом благодаряподдержке музыкантов младшего поколения, которые считают его своим наставником,в то время как от большинства кумиров Хукера остался лишь слабый след.Джон Ли выжил. Он — наиболее тесное связующее звено и с загадочной формойафро–американского искусства — дельта–блюзом, и с городским блюзом 40–хи 50–х годов.

"Вероятно, Хукер — более чистый переход от дельта–блюзак городскому, чем даже я могла бы представить, — говорит усмехающаяся БонниРайт после представления. — Он не потерял ничего от этого печального звука,эту чистоту, эту внезапность. Он все еще заходит в такие глубины, достичькоторых способны лишь немногие, и он так незатейлив. Джон Ли не изменился:сейчас он все так же глубок, все так же могущественен, и его музыка также таинственна и незабываема, как всегда. И парень жив! Он действительносможет оценить все награды при жизни".

Ранее Рай Кудер предложил такое "завещание":"Звук его голоса действительно нечто замечательное. Это такой глубокий,колодезноподобный, звук, и когда Хукер говорит или поет, он рисует вамкартину. Он — последний в своем поколении, последний из тех бесструктурных,свободных исполнителей блюза. Джон Ли также не артритичен или скрючен отстарости. Он не слаб. Я скажу — мы благословлены. Нам повезло жить в товремя, когда он рядом с нами и делает для нас добрую, хорошую работу".

Гордые, искренние слова. Но, когда они все собираютсявместе, Джон Ли и его друзья любят порезвиться. Кроме всего прочего, Хукер— самоуверенный любитель женщин, который ничего не любит больше, как парочкумолодых красоток, повисших у него на руках. Его взаимоотношения с БонниРайт приближаются к "соленому". Они были друзьями еще со временфолк–блюзовых фестивалей 60–х годов, и они от души радуются удачам другдруга в последнее время. С тех пор, как музыканты записали получившую премию"Грэмми" версию хукеровского хита 50–х годов "I’m In TheMood" ("Я в настроении"), никто из них не имел проблем сизданием своих записей. Райт продала только в США более семи миллионовкопий своих последних альбомов и впервые в жизни стала "звездой"первой величины. Хукер тоже продал немало записей за последние годы, когданачалось возрождение интереса к блюзам.

Ожидая, что Райт присоединится к нему, Хукер рассказываетодну из своих любимых историй: "Когда Бонни и я были на присуждениипремий "Грэмми" пару лет назад, она получила три "Грэмми",а я — одну. Бонни рыдала. Она посмотрела на меня и спросила: "Почемуты не плачешь?" Я ответил: "Если бы я получил три "Грэмми",я бы тоже разрыдался". Он смеется, и его смех переходит в крики радости,когда Райт, наконец, выходит на сцену. "Он хорошо выглядит сегоднявечером, не так ли? — говорит она аудитории, прежде чем взглянула на Хукера.— Ты, должно быть, регулярно зарабатываешь что–то, Джон Ли". Хукерпокатывается со смеху и выглядит так, словно готов свалиться со своегостула: "Я говорю вам, она — сумасшедшая. Бонни говорит все, что вылетаету нее изо рта, и, если вам это не нравится, это ваши проблемы".

Раньше, в этот же вечер, Хукер приехал за час до представленияв "Свитуотер", выглядя приятно расслабленным в своем черном костюмес запонками с драгоценными камнями и шляпе, как у трубочиста. Хотя на негомгновенно набрасываются друзья, семья и поклонники, Джон Ли проходит по"Свитуотер" спокойной, расслабленной походкой, потягивая времяот времени светлое пиво, предоставленное хозяйкой заведения Дженни Паттерсон.

На его концерте "Мэдисон Сквер Гарден" ("MadisonSquare Garden") был забит до отказа теми, кто хотел воздать должноеэтому человеку, но он более счастлив, когда выступает в "Свитуотер",своем местном клубе, где его любят и относятся как к персоне королевскойкрови.

Рэй Кудер клянется, что рукопожатие Хукера восходит коткровению: "Он подобен Будде. Его рукопожатие особенное, потому чтоего рука, как кусок мяса, и в рукопожатии абсолютно нет напряжения, какбудто в его руках нет костей". Действительно, они невероятно мягкиеи сухие, как пергамент. Часто блюз считают чем–то вроде каталога переживанияи боли, но это — рука человека, который давно уже живет в мире с самимсобой. Пальцы на руках Хукера длинные, гибкие, с необычайной подвижностьюв суставах, что дает возможность ему производить кое–какие необычные трюкии, вероятно, помогает объяснить его уникальный стиль игры на гитаре. Хукерласкает свой инструмент, мягко щипля струны. Его сольные блюзы интимныпочти как шепот, и они полны такого чувства пространства, которое, какуверяет Кудер, и есть воплощение старой блюзовой традиции.

На следующий день, несмотря на некоторую усталость, Хукервыглядит довольно живым, когда он открывает дверь своего большого загородногобунгало в Рэдвуд Сити (Redwood City). Спутниковая "тарелка" накрыше дома позволяет Джону Ли проводить большую часть свободного времениза просмотром бейсбольных матчей. Хукер — очень спокойный человек, но попробуйте–кана свою голову позвонить ему во время бейсбольного матча!

В углу комнаты находится стеклянный шкаф, заполненныйразличными наградами в честь вклада Хукера в развитие блюза. Рядом — более100 дисков, выпущенных под его именем. Однако мемориальные доски и статуэткидатируются не ранее 1989 года. Хукер до 1970 года жил в Бэй Эриа (Bay Area).Возможно, остальную часть его наград надо искать там.

Конечно, у Хукера и раньше бывали времена успеха, когдаон в начале 50–х исполнил свои первые хиты, и позднее, в начале 60–х, когданачал возрождаться фолк–блюз.

И все же в середине 70–х Хукер внезапно прекратил записываться,и потребовалось много усилий, чтобы он вернулся в студию для записи альбома,получившего название "The Healer" ("Целитель"). "Яне записывался семь или восемь лет, — вспоминает Хукер почти шепотом. —Мой менеджер Майк Каппус (Mike Kappus) проанализировал все дела и уговорилменя вернуться и снова записывать музыку. Мне были отвратительны лживыезвукозаписывающие фирмы. Вы же знаете, что они раздевают вас догола, грабятвас, поэтому я просто вышел из игры. Я знал, что могу играть на кое–какихконцертах и заработать достаточно денег, чтобы жить без услуг этих фирм,хватающих за горло".

За последние несколько лет Хукер стал богатым человеком,но он внимательно относится к своим деньгам и философичен к поворотам судьбы."Ничто не волнует меня, — пожимает плечами Джон Ли. — Меня совершенноне заботит иметь много денег, машин, домов. Я живу хорошо. Ведь есть такоеколичество денег, которое вы можете использовать в жизни. Люди должны осознаватьэто, но чем больше они получают, тем больше хотят получить. Я до сих порлюблю посещать маленькие ночные клубы, куда ходят действительно люди изнизших слоев, которые зарабатывают совсем мало. Если вы попытаетесь остановитьменя, принудите не ходить туда, у вас будет проблема, потому что это места,откуда я вышел: там обычные люди, которые ходят пять дней в неделю на работу,а потом идут в бар. Я прихожу туда, и они меня спрашивают: "Что тыздесь делаешь?" Я отвечаю: "Делаю то же самое, что и раньше".Это те люди, что помогли мне попасть сюда. Богатые ребята, зарабатывающиекучу денег, не приходят сюда посмотреть на меня. Они просто пытаются сделатьстолько денег, сколько могут".

Конечно, когда Джон Ли Хукер начинал, он был достаточнобеден. Детство он провел в Кларксдейле (Clarksdale), Миссисипи, в семьеуправляющего полеводческой общиной. Его отчим научил Хукера играть на гитаре,когда мальчику было 12 лет или около того. С момента, когда Хукер началиграть, он знал, что ему надо уйти из этого общества. "Я знал, чтоне хочу оставаться там всю жизнь и быть просто фермером в полях. У менябыл хороший дом, но мне этого было недостаточно. Я ощущал себя несчастным.У меня не было никаких чувств к деревне. Все, что я хотел чувствовать,— это гитара".

Подростком Хукер уехал с Миссисипи. Дорога привела егов Детройт. "Когда я отправился в Детройт, то не знал, что я делаюили куда направляюсь. Я просто плыл по течению. Я был такой хороший, дружелюбный,с такими хорошими манерами, и люди тоже были добры ко мне и принимали меня.Ти–Боун Уолкер дал мне первую в моей жизни электрогитару в Детройте. Ябыл с ним все время. Он стал моим идолом. Я смотрел на него так, словноон был Богом, но и он уважал меня. Я все еще играл те же самые вещи, ноэлектрогитара изменила звук".

Хит "Boogie Chilin" ("Буги Чилин"),разошедшийся миллионными тиражами, выдвинул Хукера в ряд известных исполнителей,и для него началась дорожная жизнь. Гастролируя с такими исполнителями,как Джимми Рид (Jimmy Reed), он видел, что его кумиры разрушают себя алкоголем,опускаясь до бесчисленных низкооплачиваемых шоу. Хукер доволен собой сейчас,потому что решил позаботиться о себе. "Я перестал пить и курить около10 лет назад, — кивает он. — Я смог увидеть, что это испортит мою карьеруи голос. Большинство музыкантов разрушает себя алкоголем, наркотиками иличем–нибудь в этом роде. Единственное, что держит меня в стороне, — этосила воли".

Хукер имеет удивительную силу воли, но при этом остаетсябесхитростно спокоен. Он утверждает, что всегда был таким ровным и легким,добрым и мягким. И все же его музыка пугает своей интенсивностью, вызываяэмоции, которые кажутся какими угодно, только не мягкими. "Это такглубоко, — говорит Хукер. — Тексты моих песен пугают, во всяком случае,некоторые из них. Но в них нет ничего гадкого или скверного, они простонастолько правдивы, они прорываются в прошлое. Они бьют тебя тем, что стобой случалось, тем, что ты, возможно, пытался забыть. Например, композиция"Serve Me Right To Suffer" ("Послужи мне хорошо, чтобы япереживал"). Ты поешь эту песню о жизни, которую вспоминаешь, о вещах,что случались в прошлом, и это так прекрасно, так глубоко задевает душу,погружая в сон".

Такова способность Хукера — проникать в такие глубины,которые оставляют все эти годы его музыку свежей. И все же он настаиваетна том, что те эмоции, которые он затрагивает своей гитарой, принадлежатмузыке, а не его характеру.

"Я искал в себе ту грань, которая неспокойна, нодо сих пор не нашел. Я просто тюфяк, — говорит он. — Я ухожу со своегопути, чтобы завести друзей и помочь людям. Иногда они клевещут на тебя,злословят за твоей спиной, но я не позволяю остановить меня. Я вырос, чтобыбыть скромным человеком, без эго".

Вероятно, любовь Хукера к людям не уменьшилась, и, должнобыть, он все еще любит женщин, но после своих трех женитьб Джон Ли оставилэту затею. "Вы что, шутите? — восклицает он. — Вы знаете эту песню"You Strip Me Naked" ("Ты раздела меня догола")? Таквот, это про меня. Нет уж, хватит. Я должен был выбирать между моей музыкойи моими женами. Я знаю, что владею моей музыкой, но не владею ими. Музыка— это все, что у меня есть. Я их люблю, я был женат трижды. Так что теперьмне это не нужно. У меня есть племянник. У меня есть мой старый пушистыйкот, у меня есть мои внуки".

И тут, как бы в подтверждение его слов, в передней комнатеДжона Ли появляется молодая женщина, держащая на руках красивую маленькуюдевочку. Хукер берет малышку и кладет ее себе на колено. Затем он начинаетговорить ей что–то своим характерным шепотом, мягко покачиваясь, как человек,у которого впереди вечность.