O’Connor, Sinead

В поисках себя

Когда человек стремится идти вопреки установившимсянормам и правилам, стремится быть самим собой, совершая при этом поройэкстравагантные и непонятные для окружающих поступки, он обычно привлекаетвнимание. Такова и Шинед О’Коннор. Эта упрямая и непредсказуемая ирландкавсегда выделялась: и своим внешним видом — выступая подстриженной под "ноль",в грубых ботинках, она бросала вызов почтенной публике, и своими оригинальными,ни на что не похожими песнями, и особым мнением на все, и шокирующими,непредсказуемыми выходками. Ее творчество всегда отражало проблемы личнойжизни, и в вышедшем к концу 1994 года альбоме "Universal Mother"("Всеоб-щая мать") Коннор попыталась разобраться в себе. Посемусегодня мы попытаемся рассказать о некоторых событиях жизни этого безусловновыдающегося человека.

В детстве Коннор пришлось сполна "хлебнуть"родительской "любви". Ее мать Мэри обычно держала сумку с землянымиорехами на кухне, и если кто–нибудь брал оттуда горсть орешков, наказаниеследовало неминуемо. "Так меня однажды поймали с этим вместе с двумябратьями и сестрой — моя мать с Библией в одной руке и хоккейной клюшкойв другой, чтобы выбить дурь из каждого из нас. Ей нравилось унижать нас,ей нравилось, чтобы мы просили у нее прощение. И эти "воспитательныесеансы" могли продолжаться часами, — рассказывает Шинед. — Это былоисключительно жестоко, но оскорбление также было и сексуальным. И делоне обязательно в том, что к нам прикасались. Хотя нельзя сказать, что онане трогала нас. Например, она регулярно заставляла меня раздеваться и ложитьсяна пол и топтала мой живот с намерением взорвать мое чрево. Она так и говорила:я хочу взорвать тебя".

Родители Шинед — Джон и Мэри разошлись, и ее отец женилсяснова, когда Шинед была очень мала. Будучи сам человеком незаурядным, Джонбросил школу в 14 лет и начал работать прислугой в чайной, потом получилобразование и стал адвокатом. Он оформил опеку трех своих детей после того,как обнаружилось, что мать регулярно запирала их на ночь в садовом сарае.Но как непредсказуема душа ребенка, как сильна детская преданность! Через6 месяцев дети вернулись к своей матери, которая так их мучила.

Мэри О’Коннор погибла в автокатастрофе в 1985 году, когдаШинед было 18 лет.

Песня "Fire On Babylon" из альбома "UniversalMother" — именно попытка прийти к пониманию всего этого, признатьее сексуальные переживания. "Чем больше мне нравился мужчина, темменьше я доверяла ему. Ты входишь в мир, как если бы все в нем собираетсяпричинить тебе боль. Так что если кто–нибудь видит тебя обнаженной, тыуже проклята. Я не была в состоянии, я сейчас не способна и не думаю, чтосмогу установить с другим человеком отношения на интимном уровне, чтобыбыть любовницей или чем–то в этом роде, — утверждает Коннор. — Ирландиясоздала мою мать. Система создала мою мать. И я пришла, чтобы осознать,что она была чудовищем".

"Детская обида — вот источник всех наших проблем.Все маньяки–убийцы были обижены будучи детьми, это же относится к насильниками наркоманам. Везде происходят войны. Это все обиженные в детстве взрослые,которые все это вытворяют. Саддам Хусейн был оскорблен будучи ребенком,и то же самое было с Адольфом Гитлером." И Шинед видит родную Ирландиюподобной ребенку, которого избили ( об этом песня "Famine" —"Голод" ). "Мы утратили свою историю, язык, британцы забраливсе это. У нас есть пустота из–за того, что язык и история забыты. Ирландцыходят и чувствуют все время эту боль. Ирландия должна была быть микрокосмом,и моя семья должна была быть микрокосмом."

Особый взгляд Коннор на все определяет и ее поступки.Осенью 1992 года случилось нечто особенное. Впрочем, обо всем по порядку.Этому событию предшествовал целый ряд других. Она не захотела появитьсяв программе "В субботу вечером", которую вел сомнительный комикЭндрю Дайс Клей.

На гастролях в Штатах упрямая ирландка решила не выступать,если концерту, как это принято там, будет предшествовать американский гимн.Это был протест против музыкальной цензуры. Кроме этого Шинед отказаласьполучить престижнейшие награды "Грэмми" и "Бритс" взнак протеста против коммерции, коррумпирующей искусство. Она высказываласьпротив войны в Персидском заливе и против отказа Верховного суда Ирландииразрешить 13–летней жертве изнасилования сделать аборт.

Пока все это сходило ей с рук. Гром грянул 3 октября 1992года, когда Коннор появилась в программе "В субботу вечером"в Америке. Она исполняла песню Боба Марли "Война". Внезапно,выхватив фотографию Папы Римского, порвала ее, воскликнув: "Есть толькоодин лжец, и это — священная римская империя".

И разверзлись врата ада. Миллионы католиков были в ярости.В Нью–Йорке некая организация, называемая "Национальная этническаякоалиция" ("National Ethnic Coalition"), наняла паровойкаток для того, чтобы превратить в пыль кучу ее компакт–дисков и кассет.Телепрограмма "В субботу вечером" наложила на выступления Коннорпожизненный запрет. Она же выступила с публичным заявлением, отказавшисьизвиняться.

"Я рвала на части именно себя, — рассказывала Шинедоб этом инциденте. — Кстати говоря, как раз перед этим я была подвергнутаостракизму моим отцом и братом. Так что Папа Римский — это символ отца.В моей семье всегда говорят, что мне нет дела ни до кого, кроме себя, ия хотела показать, что меня это волнует настолько сильно, что я могу убитьсебя, чтобы доказать это".

"Я хотела также убить рок–звезду, я желала, чтобывсе уверились, черт возьми, в том, что это не было мною, это была фальшивая,лживая маска, которая уничтожает душу. Я пыталась сказать всем: смотрите,помогите! Мне нужна помощь во взаимоотношениях со своей семьей. Я хотела,чтобы каждый посмотрел на мою семью и объяснил, как мне уладить взаимоотношенияс ней." Навряд ли этот отчаянный поступок мог что–то сказать как многочисленнымфэнам Коннор, так и ее семье. Злоба же "добропорядочных граждан"была поистине беспредельной.

Когда две недели спустя Шинед появилась на сцене в МэдисонСквер Гардэн на концерте в честь Боба Дилана, толпа приветствовала ее крикамивозмущения, яростным топотом и различными крепкими выражениями. Коннорнесколько секунд стояла молча, спокойно глядя на зрителей. Шум и топотстал громче, а выкрики более яростны. Аккомпанирующая группа заиграла первыеаккорды композиции "Я верю в тебя", которую Шинед должна былаисполнять по программе, но она остановила музыкантов и продолжала стоять,уставившись на зрителей. Толпа, теперь требовавшая крови, не собираласьотступать ни на йоту. Крис Кристоферсон, возвратившись на сцену, обнялодной рукой уже начавшую падать духом Шинед и прошептал ей на ухо: "Недавай этим ублюдкам заткнуть тебе рот". Именно в этот момент она началавыкрикивать без аккомпанемента песню Боба Марли "Война", послечего была в слезах уведена Кристоферсоном. "Это был самый мерзкийшум, который я когда– либо слышала, — вспоминала Шинед. — Почти как звукиживотных. Почти как вой. Я немного вышла из себя. Я не знала, что делать,так что я закричала так громко, как могла песню Боба Марли. Мне хотелосьпозволить им разорвать меня на части, как будто бы я сделала что–то, чтоне должна была делать."

Вскоре после этого инцидента Коннор покинула Америку,продав свой дом в Калифорнии Красному Кресту. Она хотела сжечь все мосты,и у нее были проблемы с продажей дома. Заплатив за него 800.000 долларовналичными, Шинед смогла продать дом всего за 450.000.

Она вернулась в Дублин, мечтая о покое. От эмоциональногонапряжения практически потеряла голос и стала брать уроки пения. Будучиоптимистично настроенной, Коннор пообещала выступить в июне 1993 года наконцерте "Мир вместе" ("Peace Together"), который долженбыл стать кульминацией компании музыкантов со всей Ирландии против политическойжестокости, но не смогла там спеть.

"Я пыталась снова встать с пола, но окончательносломалась, — рассказывала Шинед. — Я послала им факс за три дня до концерта,в котором объясняла, что вымоталась. Затем пресса начала спекулироватьэтой информацией. Они потешались над моими словами, что я устала, вымоталасьи мне нужна помощь. Я была открытой и честной и чувствовала, что имею правона то, чтобы со мной не обращались как с грязью".

Затем в газете "Айриш Таймс" появилось на всюстраницу стихотворение Шинед, в котором говорилось: "Необходимостьбыть сдержанной управляет всеми моими поступками — как созидательными,так и разрушительными" и звучала жалоба на то, что ее "внутреннийребенок" был измучен и брошен. На него наплевали и оскорбили. Шинедполучила теплые отзывы от сотен старых ирландок, приславших ей молитвенныекарточки и приглашения на чашку чая поговорить по душам. "Я заплатила13.000 фунтов, чтобы это стихотворение было напечатано полностью, так какмой отец был подписчиком газеты "Айриш Таймс". Он прочитал егои поклялся, что никогда не будет разговаривать со мной. Он тоже привязанк этому, знает, что я пыталась покончить с собой, но даже пальцем не пошевелил.Мой отец и старший брат заплатили бы любую цену, чтобы не видеть и не слышатьменя." Кульминацией конфликта Шинед с отцом был случай, когда ДжонО’Коннор как буря ворвался в пресс–центр студии звукозаписи "CrysalicRecords", требуя запретить Шинед высказываться в эфире по семейнымпроблемам.

Но по–другому Коннор не может. "Я должна быть самасобой, — говорит она, — я не могу не говорить эти вещи. Как жертва детскогооскорбления я хочу помочь другим людям, хочу быть услышана. И в конце концов,между нами мало любви". Песня "Red Football" ("Красныйфутбол") из альбома "Universal Mother" — отражение ее взаимоотношенийс отцом.

Седьмого сентября 1993 года Шинед пыталась покончить ссобой. Этому событию предшествовало девять месяцев, проведенных ею в Дублине.Все это время Коннор жила простой жизнью: кормила своего сына Джейка завтраком,водила его в школу утром, забирала днем, поила чаем, сама же впервые проводиладни в музыкальной школе. Но потом Шинед "сорвалась". Она отправиласына отцу (ее бывший муж Джек Рейнольдс живет в Лондоне), а сама, путаясьв словах, позвонила своему старому другу Питеру Гэбриелу и ухитрилась получитьместо на последнем этапе его американских гастролей.

"Я сделала это из–за отчаяния, — рассказывала Шинедо своей попытке самоубийства. — Питер был тем человеком, к которому я быланаиболее близка. Я пыталась убедить его пойти со мной, в то время как он,собственно, не хотел этого. Я нуждалась в нем как в отце, а не как в любовнике.Он не хотел иметь что–либо со мной, потому что я была такая эмоциональнаясорвиголова, и это так меня задело, потому что мне было плохо. Все этобыло ужасно".

"Мы отправились на церемонию вручения наград MTV,и он ушел со всеми этими "обаятельными" женщинами, потому чтовсе эти "обаятельные" женщины всегда стоят в очереди, чтобы закадритьего. Потом был трехдневный период, когда я осталась наедине сама с собой,потому что в это время не было концертов. Так что я сказала Богу: кто быты ни был, Бог, ну и что, если я умру." Шинeд приняла упаковку таблетокснотворного и выпила бутылку водки, после чего отключилась. "Затемвошли Питер и человек из охраны отеля, — говорит она, — и внезапно то,что я услышала, было: "Есть пульс?". И я ответила внутри себя:"Черт побери, есть! Я здесь!". Питер взглянул на меня и сказал:"Я не участвовал в этом". Видимо, Гэбриел думал, что стал причинойэтой попытки самоубийства.

Что могло стать концом, стало для Шинед поворотным пунктомв жизни. "Когда я проснулась, я была рада, что жива. Потом была радаспеть на концерте. Внезапно я стала так благодарна за свою жизнь, что онаесть, как никогда не была раньше".

У Шинед наступил эмоционально насыщенный период. Она нашлаконсультанта, который мог ей помочь. И хотя после всего у Коннор было несколькотяжелых ночей, когда комбинация терапии и виски делала ее несчастной, нопути назад уже не было.

"Я должна признать, что почувствовала облегчение,узнав о самоубийстве Курта Кобэйна, как будто бы он умер из–за меня, —заключает Шинед. — Я знаю много людей, которые испытывали подобные чувства,так что он выразил эти чувства для них. Я могу понять, почему он сделалэто. Трагедия состоит в том, что он мог бы выбраться из этой ситуации,если бы верил в то, что может это сделать".

Добропорядочный обыватель может сказать: совсем "крышасъехала" у этой девчонки. Но тот, кто слышал "Universal Mother",может ощутить необычный, свежий вкус этого альбома. Он с самого началане был запрограммирован на коммерческий успех. Вообще чему–то оригинальному,новаторскому трудно рассчитывать на большой успех. Но этот альбом — этоее возрождение, это музыка женственности и материнства.

Творчество же Коннор лучше всего характеризуют такие ееслова: "Изучая жизнь Жанны Д’арк, я узнала, что единственный путьулучшить положение вещей — это встать во весь рост на виду у всех и вдохновлятьих. Ей было 17 лет, она не умела ни читать, ни писать и она была женщиной.Все было против нее. Но она была хорошим солдатом. Вот что мне нравитсяв ней".

Такова во многом и сама Коннор. В ней есть что–то от ЖанныД’арк. Неизвестно, что еще "выкинет" эта непредсказуемая Шинед.Недавно вышел ее новый короткий (всего 6 композиций) альбом "GospelOak Ep", который дал повод критикам пренебрежительно заявлять: дескать,совсем у этой сумасшедшей "крыша съехала", а слушателям насладитьсяудивительными кельтскими песнями.