Компания

Компания и Сю

Музыканты группы Валерия Сюткина, выступающие под незамысловатымназванием Ко, то бишь КОМПАНИЯ, считаются в рок–н–ролльной и попсовой тусовкахпрофессионалами высочайшего класса. И пока Валерий переводил дух послеконцерта, параллельно отвечая на мои вопросы, беседа затронула и его друзей–товарищейиз сопровождающего состава и постепенно переросла в ведущую с их участиемв предлагаемом вам интервью.
— С тех пор как вы покинули группу БРАВО, ваш музыкальныйстиль плавно, но изменился, словно Сюткин потихонечку освобождался от Хавтановскоговлияния, я прав?

— В чем–то, наверное, да. Теперь музыку пишу я, и большинствопесен мы делаем в соавторстве с замечательным музыкантом Сергеем Патрушевым.Перемены пришли естественным образом, все поменялось — тексты, аранжировки,ансамбль, в котором каждый вносит что–то свое в общую кухню.

— В БРАВО, несмотря на лидирующий вокал, вы все же быличеловеком из группы. Теперь вы один — так вам проще?

— Интереснее. Но я не один, я с командой. У нас прекрасныевзаимоотношения, мы относимся друг к другу с обоюдной симпатией и не скрываемэтого.

— Как сейчас проходит работа с музыкальным материаломвнутри ансамбля?

— Я приношу мелодии на репетицию, и мы совместными усилиямиделаем аранжировку. Полученный результат я скидываю на кассетник и прослушиваюна предмет возникновения каких–либо ассоциаций. Помогают просмотренныемной фильмы или услышанный от кого–нибудь рассказ, а заинтересовавший сюжетдает отправную точку при написании истории в прозе, которую потом мы сПатрушевым рифмуем.

— Оказывает ли на концерт влияние ваше собственное настроение?

— Зритель все равно этого не увидит, потому что я — профессионал.Мне концерт доставляет неописуемое удовольствие. Если я нахожусь в слишкомлирическом состоянии души, грущу, он, наоборот, получается "заводным",и срывов, могущих повлиять на работу, у нас не бывает.

Валерий отвлекся, и диктофон направляется в сторону КОМПАНИИ.

КОМПАНИЯ (с сожалением): — Мы думали, это фотоаппарат,а это диктофон...

— Ну извините... вас не обижает, что публика знает Сюткина,а музыкантов группы нет?

К (нестройные голоса): — Ни–ко–гда!.. Нас знают, и дажев лицо!.. Мы просто очень редко бываем в Беларуси, в основном в Минске...Не фига себе редко — каждый год... Кому надо, тот знает... Валера (в сторонупопытавшегося встрять Сюткина. — О’К), молчи, пей коньяк и дай с прессойпообщаться.

— Предположим, Валерия нет в комнате...

В.С.: — Как это предположим?..

— ...что бы вы хотели изменить в репертуаре группы, еслибы он не диктовал его?

К:– Мы ему предлагали сделать несколько вещей в стилеDEEP PURPLE или рэп типа "Нет, нет, не говори мне о любви!"

В.С.: — Они еще несколько солистов предлагали взять.

К: — Агузарову можно, Аллу Борисовну, или ваших каких–нибудь(и полетел "булыжник" в сторону... — О’К): "Мира–а–жи —это наша жи–и–знь".

— Понятно, но хоть переубедить его в чем–то можно?

К: — Смотря в чем... У нас каждый отвечает за свой цех,как любит говорить Валера. Он сам поет, пишет музыку, дает интервью. Кто–тодудит в саксофон (немедленно следует реплика от владельца этого "солнечного"инструмента: "Сами вы дудите". — О’К), кто–то играет на клавишных,кто–то на гитаре.

— Как я понял, ваше участие в создании песни ограничиваетсятолько аранжировкой...

К: — Мы еще играем иногда... Аранжировка — штука оченьважная, и когда говорят, чего, мол, там особенного в поп–музыке (а считается,что мы работаем в жанре попсы): нажал пару клавиш на компьютере — вот ився аранжировка, то мы возражаем на это тем, что наше звучание — джазовое,и пусть теоретики исходят из этого. Валере с Сергеем на откуп даны тексты,а над музыкой мы работаем коллегиально.

— Вы все высококлассные музыканты, состоявшиеся как творческиеличности. То, что вы играет сейчас, — это предел или этап и возможны ливпереди эксперименты с другой музыкой?

К: — Видите ли, под словом "этап" правильнеебудет понимать не такое положение вещей, когда ждешь, чтобы он быстреезакончился, а дальше ты занимаешься собственным делом. Никто из нас сейчасне может сказать, что он занимается чепухой.

— Стало быть, эта музыка пока еще держит вас вместе?

К: — Не только музыка. Но и наш профессиональный уровень— тут мы согласны с вами, — не такой уж слабый, атмосфера внутри группы...

Сюткину, видимо, поднадоело мое обращение к музыкантамего группы, и он выразительно прокашлялся.

— Валерий, я иногда ловлю себя на мысли, глядя на вашнесколько отстраненный от публики имидж: а в детстве вы тоже вели себяслегка обособленно от других?

В.С.: — Трудно говорить самому о себе в человеческом плане.Я могу, конечно, наплести, что я рос сильным, красивым, общительным ребенком,а потом кто–нибудь из товарищей моего детства прочитает и подумает: "Нуи брехло же Валерка стал!.." Нет, как мне кажется, характер у меняне был таким уж скверным и невыносимым. Объективно я вспоминаю себя достаточноспортивным юношей, немножечко себе на уме.Еще в школе мы с приятелями сколотилипервую в нашей жизни группу, а потому существовали как бы отдельно от остальных,ограничиваясь ничего не значащим общением и трепом, и только в исключительныхслучаях переступали эту грань. В школе я больше отдавался гуманитарнымнаукам, а в точных "плавал". И я договорился с одним парнем,который был силен в физике и математике, а сочинения и диктанты писал неважно,что я даю ему их у меня "сдувать", в обмен же он предоставлялмне свои арифметические страницы в безвозмездное пользование. Таким образом,совершив, как теперь бы сказали, бартер, мы неплохо водили за нос нашихучителей. И чтобы нас в один прекрасный день не заловили, я специальновкатывал пару–тройку ошибок и законно получал свою тройку или четверку.Он делал то же самое.