Alice In Chains

Алиса в цепях и на игле

Вывернув руль до упора и поддав газу, лидер–вокалистALICE IN CHAINS Layne Staley на полной скорости резко разворачивает едване остановившуюся машину. Широко ухмыляясь, он направляет свой открытыйавтомобиль в противоположную сторону и оглядывается через плечо как развовремя, чтобы заметить мяч, падающий примерно в метре от него. Staley,качнув костлявыми бедрами, в броске ловит мяч левой рукой в перчатке, напоминающейоб игре "squash". Затем машина стремительно мчится к центру поля,где Layne пасует мяч гитаристу Jerry Cantrell, поджидающему у маленькихворот. Jerry ловко бросает мяч в ворота. Раздается звонок, и загораетсякрасная лампочка. Два очка в пользу ALICE IN CHAINS.

Игра называется Whirly Ball (крученый мяч), странный гибридбаскетбола, машин и лакросса, которая была изобретена в 1962 году владельцемавтомобильного магазина из штата Юта, на которого сошло божественное провидениепосле того, как он увидел своего сына, импровизирующего с игрой в хоккейна тележке для гольфа. Хотя Whirly Ball не стал популярен так же быстро,как холла–хуп, сейчас около дюжины площадок разбросаны по стране, в частностии эта, примерно в получасовой езде от Сиэтла. Прежде чем мужественно выдержать"формальный допрос", который, кстати, включает первое за двагода существенное интервью с Layne Staley, группа хочет слегка поразвлечься.Барабанщику Sean Kinney приходит в голову великолепная идея: почему быне закрутить и без того крученый мяч, и хотя остальные члены группы уженесколько расслабились, все расплываются в улыбке. Kinney и Cantrell сдьявольским упорством пытаются победить команду противника, которая в основномсостоит из друзей и басиста Mike Inez, который почему–то не попал в cпортивнуюкоманду музыкантов ALICE IN CHAINS. Даже Staley, который еще секунду назадкривлялся и изображал сержанта–судью, похоже получает искреннее удовольствиеот игры. Несмотря на несколько великолепных бросков, ALICE IN CHAINS нехватает скорости и меткости, чтобы окончательно победить противника. Имтакже не хватает слаженности, и поэтому в начале второй игры Staley удаляетсяс поля, чтобы поиграть в видео игры на своей переносной Sega системе.

ALICE IN CHAINS наверняка не станут лучшей в мире командойпо игре в WhirlyBall, но им удается быть вместе, несмотря на девять летутомительного труда и проблем. Начав с глэм–группы, ALICE IN CHAINS неожиданнообращаются к гранджу, выпустив один альбом, который незамедлительно сталобъектом насмешек у ветеранов рока Сиэтла: некоторые из них даже окрестилигруппу Kindergarten (детский сад) из–за музыкальной схожести ALICE IN CHAINSс SOUNDGARDEN. Но ALICE IN CHAINS заткнули всех критиков альбомом "Dirt"(1992) — мрачнейшая смесь медленных угрюмых риффов и пронизывающих текстов,которые детально описывают борьбу Staley с пристрастием к героину. Выпущенныйв ноябре 1995 третий альбом группы без сомнения доказывает дальнейший ростмузыкантов. В нем сочетается импровизация с легкими гитарными риффами,переплетенными меланхолией и скрытой угрозой.

Учитывая насколько мрачна их музыка, вы возможно ожидаетеподобного поведения и в жизни. Напротив, музыканты подшучивают друг наддругом, как извращенная труппа комедиантов. "Из–за того, что нашамузыка несколько угнетающая, каждый считает, что мы должны носить толькочерную одежду и беспрестанно чертыхаться, — говорит Kinney. — Но это непонимание.Мы просто всегда вместе, как потешные мартышки."

Покончив с Whirlyball, ALICE IN CHAINS возвращаются вСиэтл и останавливаются в "Umberto’s", своего рода семейный итальянскийресторанчик, в котором, если вы выпьете достаточно дешевого вина, вам станетбезразлично, что именно скрыто под слоем красного соуса. Группа расположиласьв дальней комнатке, похожей на пивной погреб. Прежде чем подадут ужин,музыканты вовлечены в примитивный heavy–metal ритуал: попытка ошеломитьжурналиста. Cantrell хвастается о девчонке, которую он недавно подцепил:она жевала табак, что доставило ему странное жгучее, но приятное ощущениево время орального секса. Следующая тема для разговора — насилие над животными.Staley вспоминает, как в детстве один его приятель связал лапки котенкабечевкой и бросил его в озеро. "Я закричал: "Эй! Парень, вытащиего!" Но он был гораздо сильнее меня, и пришлось смотреть, как котеноктонет."

После ужина Cantrell, Kinney и Inez возвращаются домойк Staley и остаются там до пяти утра, покуривая и играя в компьютерныеигры. Их дружба помогла музыкантам пережить горести наркомании и личныетрагедии. Однако близость почти разлучила их.

Летом 1994, за день до начала турне с METALLICA, их отношениянакалились до предела. Staley был вечно одурманен героином, Kinney пил."Мы стремительно неслись с закрытыми глазами, — говорит Kinney, всматриваясьв полупустую кружку пива. — Мы были слишком близки долгое время и попростузадыхались вместе, как четыре цветка, растущих в одном горшке."

Ситуация только ухудшилась, когда Staley, который, пословам Kinney, только вернулся после курса лечения от нарко-тиков, взялсяза них с новой силой. В ответ Kinney вспылил, выбросил барабанные палочкии поклялся никогда не играть со Staley. Cantrell поддержал Kinney, турнеотменили, а группа распалась на шесть долгих месяцев. "Никто не былдо конца откровенен друг с другом, — говорит Kinney, выпуская очередноеоблачко дыма. — Если бы мы остались вместе, то возможно подстроили "несчастныйслучай" на дороге. Тем более мы не хотели перетрясать грязное бельена людях."

В последующие месяцы музыканты испытали все стадии горя,сопровождающие ссору: непонимание, злость, депрессия. "По началу ябыл ошеломлен, — бормочет Staley, как человек, которого разбудил полуночныйзвонок. — Я сутками сидел на диване, глядя телевизор и напиваясь до чертиков.Когда мы впервые собрали группу, мы были как братья, жили в одном доме,устраивали вечеринки и даже пили одинаково. Когда мы стали отдаляться иидти разными путями, возникло ощущение, что мы предаем друг друга."

Поползли слухи о разрыве навсегда. "Через Internetя узнал, что болен СПИДом, — говорит Staley. — Потом узнал, что я мертв.Где еще я мог найти такую информацию? Я не хожу к врачу регулярно. Я былв Сан–Франциско на концерте Lollapalooza, одна девчонка шла мимо меня ивдруг замерла, как если бы увидела приведение. "Ты жив?" Я ответил:"Точно."

За это время Staley выпустил альбом с MAD SEASON — проектс гитаристом PEARL JAM Mike McCready и барабанщиком SCREAMING TREES BarrettMartin; Inez занимался подводным плаванием и работал с гитаристом GUNSN’ROSES Slash над его проектом; Kinney увлекся сноубордом и записал звуковуюдорожку с Krist Novoselicк, Kim Thayil и Johnny Cash к культовому фильму"Twisted Willie" режиссера Willie Nelson; Cantrell, который пишетбольшую часть музыки ALICE IN CHAINS, засел в своем загородном доме и сочинялриффы, изначально предназначенные для его соло альбома. В январе 1995 Cantrellработал над этим материалом с Kinney и Inez. Четыре месяца спустя Staleyбыл вновь принят в лоно группы, и ребята начали запись альбома "AliceIn Chains". Если "Dirt" был дневником боли и озлобленности,вызванными пристрастием к наркотикам, обманом и лицемерием, то "AliceIn Chains" повествует о последствиях конфликта, стараясь воссоединитьосколки дружбы. "Мы решили выплеснуть в этом альбоме все, — говоритCantrell. — Часто это вызывало угнетенное состояние, мы как будто тянулисебя за волосы, но черт побери, "Alice In Chains" лучшее, чтомы когда–либо создали. Я буду дорожить этими воспоминаниями всегда.

— Я тоже буду дорожить этим всегда, потому что это то,что я четко помню, — говорит Staley. И шутит он только наполовину.

На следующий день Staley устроился возле углового столикав "Sophie", причудливом джазовом ресторанчике, который в начале1900 служил мертвецкой. Заказав темное пиво, он смотрит из окна на солнце,которое прожигает дыру в сумрачных тучах и отражается в искрящихся водахPuget Sound.

Его тощий торс утопает в голубом жакете и белой майкес коряво нарисованным портретом музыканта. Брюки украшены деталями из сказки"Тысяча и Одна ночь". На голове — белый бандан в горошек, маленькаяссадина над правым глазом ярко горит на бледной коже. Руки скрыты чернымиперчатками, которые были на нем и вчера. За ужином Staley снял перчатки,но рукава оксфордской рубашки были застегнуты между большим и указательнымпальцами с нестриженными грязными ногтями. Вернувшись из туалета, Staleyзабыл застегнуть рукав, и стали видны красные пятнышки на левой руке отзапястья до локтя. Любой, кто знает что–либо о наркотиках, скажет, чтовены на руках используются только после того, как остальные исколоты.

Несмотря на неопровержимые доказательства, Staley отрицает,что пользуется героином. "Если я все время занят, делаю свою работуи остаюсь ей доволен, у меня не возникает проблем ни с чем, — он нервносмеется и продолжает. — Никто не спрашивает Meat Loaf, что он ест. Почемуон ест так много? Не хочет ли он сбросить лишний вес? Он пишет песни, прекраснопроводит время, так что кому какое дело! Может он всю ночь пирожки с мясомест."

— Люди имеют право задавать вопросы и докапываться доправды, — продолжает Staley. — Я не давал интервью несколько лет, и всежурналисты наперебой кричат: "Вот он чертов наркоман, пьяница и т.д."Я не такой. Мои дурные привычки не мое истинное лицо. Мой дух и талат —настоящий я.

Его аргумент возможно был бы более весом, если бы Staleyне писал о наркотиках. Пять песен из "Dirt" о героине, в последнемальбоме есть следующие строки:"больше никогда, нет еще раз..."("HeadCreeps"). Staley говорит, что не очень то хочет распространяться освоих пристрастиях, потому что боиться, что его поклонники решат, что онпрославляет наркотики.

— Я писал о наркотиках и никогда не думал, что это опаснои безрассудно. Так текли мои мысли. Когда я попробовал наркотики, былоздорово. Первые годы наркотики работали на меня, но потом все изменилось,и теперь я живу в аду. Я не хочу, чтобы мои фэны считали, что героин этокруто и сами подсели.

Хотя Staley не дает детального описания прошлой и нынешнейжизни с наркотиками, он подтверждает, что часто увлекается. "Когдая не пользуюсь наркотиками, я ем — обжираюсь, набираю несколько кг веса.Когда я работаю, то схожу с ума. Я не делаю ничего в маленьких дозах. Яне могу сказать, что уже 90 дней трезв, это неправда. Но раньше я мог бынакачаться наркотиками в ванной, теперь нет, потому что моя голова занятадругим. Это не то, о чем я мечтаю проснувшись."

Staley родился в Kirkland штат Вашингтон в 1967 и воспитывалсявместе с сестрами в обычной американской семье. Первое воспоминание — музыкальнаякарусель, висевшая над его кроваткой. В пять лет он записался в поэтическийкружок дошкольников. Когда ему было семь лет, родители развелись; вскоремать вышла замуж снова, к семье присоединился сводный брат. "В общемникаких грязных секретов в этом не было. Иногда я удивлялся, где мой папа,но большую часть времени я играл во дворе."

В 12 лет Staley начал играть на барабанах. Примерно вэтом возрасте он связал секс, наркотики и rock`n`roll воедино. "Япрочитал статью о рок музыканте: он ехал в лимузине, курил марихуану, ина каждой руке у него висла красотка, — вспоминает Staley. — Тогда–то яи решил стать рок звездой. Я не знал, что такое наркотики и секс, но этоказалось впечатляющим, раз напечатано в журнале."

В старших классах Staley переметнулся от ударных к вокалу,поменяв барабанную установку на микрофон. Он пел с несколькими гаражнымигруппами, в том числе репетировал дома у своего друга, чья мать была оченьнабожна. "У меня на куртке была пентаграмма, поэтому на "точку"приходилось красться на цыпочках," — отмечает Staley.

Для Staley музыка несла освобождение от монотонности школыи разочарования, вызванного его непопулярностью. Окончанив школу, Staleyперебрался на студию Music Bank. В 1987г. на вечеринке он познакомилсяс будущим гитаристом группы Jerry Cantrell.

Примерно в сорока милях от Сиэтла в клубке переплетенныхтрасc, окруженных фермами, есть маленькая грязная дорога, подходящая скореедля телеги, чем для автомобиля. Как раз на ней стоит дом Cantrell, скромноежилище с тремя спальнями. Большую часть времени дома Cantrell проводитглядя телевизор, подключенный к спутниковой "тарелке". "Мытут точно знаем, как отдохнуть," — говорит он.

Проснувшись, Сantrell небрит, одет в майку "SuicidalTendences" и голубые трусики, примерно в этом он лег в постель прошлойночью. "Единственная более расслабляющая вещь — рыбалка. Только тогдая не думаю о группе, счетах и прочем. Лишь тишина и покой."

"Jerry очень сложный человек, — говорит его сестра.— Он четко контролирует себя и всех, о ком заботится. С ним бывает трудно,потому что у него много сторон характера, и все зависит о того, каким онпроснется утром. Я никогда не думала, что он станет знаменит. Напротив,была уверена, что он кончит сторожем."

Близкий друг Cantrell Lars Ulrich, барабанщик из METALLICA,добавляет:"Он очень похож на меня. Все время что–то рождается в голове.Что касается смены настроения, я думаю, мы сродни барометру, который скачетмежду счастьем и полным ничем."

Cantrell, чей прадедушка был грабителем поездов на Диком Западе, родился в Tacoma, штат Вашингтон, в 1966. В то время его отец воевалво Вьетнаме, а мать, организатор любительских концертов, воспитывала Cantrell,старшего брата и младшую сестру."Я помню, как отец вернулся из Вьетнама,— говорит Cantrell. — Мне было три года, и мама сказала, что человек в военной форме и есть мой отец."

После войны отец Cantrell служил то на одной военной базе,то на другой, включая лагеря в Германии и на Аляске. Три года войны воВьетнаме отразились на отце не лучшим образом, и, когда Cantrell было семь, родители развелись. "Мой отец был тренированным убийцей. После этогоникто не может вернуться домой и сказать: "Все прекрасно, буду работатьс 9 до 17 и вести американский образ жизни." Вы всегда будете нестисвое бремя. Поэтому у нас в семье случалось множество бед."

В альбоме "Dirt" Cantrell написал песню "Rooster"об испытаниях своего отца во Вьетнаме, кстати, старикашка снялся в клипеи даже путешествовал с музыкантами, представляя песню.

После распада семьи Cantrell переехал к своей бабушке."Начались тяжелые времена, — вспоминает Cantrell. — Мы жили на пособие;все, что у нас было, это банка помидоров, выращенных в саду, да вермишель,которую мама по дешевке покупала у соседей."

Несмотря на все трудности, Cantrell с раннего детствазнал, чем он хочет заняться в жизни. Научившись писать, он увековечил своюцель в книге доктора Сьюса "Книга обо мне", корявыми печатнымибуквами продолжив предложение "когда я вырасту, стану..." словами"рок звезда".

Несколькими годами позже Сantrell вернулся к матери ипринялся терроризировать соседей: вместе с друзьями разбивал бейсбольнымибитами машины и ломал почтовые ящики. Затем он открыл для себя секс. "Однаждыменя замели полицейские в парке, когда я пытался развлечься с подругой,— говорит он. — Я здорово испугался, потому что у моей бабушки был полицейскийсканнер, и она всегда знала, что происходит с моими друзьями. Но в тотдень с каким–то кристалликом что–то было неладно, и она ничего не узнала.Вот это я называю божьей милостью."

К тому времени Сantrell регулярно исполнял главные ролив любительских школьных спектаклях. В двадцать лет он пережил первую большуюпотерю: от рака скончалась его бабушка. Через шесть месяцев у его материнашли злокачественную опухоль. "Она и бабушка лежали, прикованныек постели, одурманенные морфием и таяли, как свечки, — дрожащим голосомрассказывает Cantrell. — Приехали наши многочисленные родственники, ноу меня с ними не сложились отношения, потому что они отказывались меняпонимать. Я играл на гитаре с 10 до 12 ночи, так я гасил внутреннюю боль.Я играл тихо–тихо, но все наперебой кричали, что я тревожу маму. Чушь,она была без сознания. Я думал, что своей музыкой я помогаю ей боротьсясо смертью."

Дело дошло до рукоприкладства, Cantrell подрался с дядей,и его выставили из дома. Через несколько дней мать умерла, но Cantrellне был у смертного одра. "Я был взбешен, — говорит музыкант. — Этобыл детский гнев, но он навсегда отдалил меня от семьи, о чем я до сихпор жалею."

Вскоре в Сиэтле Cantrell вместе со Staley поселился вклубе. Первые зерна ALICE IN CHAINS проросли, когда ребята присоединилиськ metal коллективу GIPSY ROSE и познакомились с первым басистом группыMike Starr. Они решили организовать свою группу (Staley ушел из глэм–команды),и Starr привел Kinney, который встречался с его сестрой.

C cемнадцати лет Kinney работал тренером по серфингу.Мать выгнала его за непристойное поведение, и хотя музыкант скучал по дому,у него была барабанная установка и огромный талант. Изначальный составALICE IN CHAINS держался до 1993 года, потом Starr бросил группу. Его заменилInez, игравший на басе у Ozzy Osbourne. "Мы работали над записью сOzzy, — припоминает Inez, — и я сказал, что ALICE IN CHAINS пригласилименя в турне по Европе, и спросил, следует ли мне ехать. Ozzy ответил,что если я не поеду, то дней эдак семь проваляюсь в больнице. Я поинтересовалсяпочему. "Потому что столько понадобится времени, чтобы вытащить моюногу из твоей задницы", — был ответ.

"Cосновый рынок" Сиэтла не просто стоянка загородныхавтобусов, но лучшее местечко для покупки экзотических безделушек, свежихпродуктов и наркотических атрибутов. Пожалуй, в данный момент Staley иCantrell меньше всего интересуются макраме и фруктами: Сantrell приобретаетмаленькую трубочку в простенькой деревянной коробочке, Staley тратит 141.42$на компас, зажигалку, длинный мундштук, три стеклянных трубки и бутылочку,похожую на флакон духов. "Мои коты вечно разбивают их вдребезги, —жалуется Staley, покуривая и потягивая пивко, — эдакий подросток, сначалаэкспериментировавший, а позже подсевший на героин."

Пристрастие к наркотикам стало зловещей силой, одновременноделающей песни ALICE IN CHAINS выразительными и разрушающей группу. "Layne вечно борется с этой ерундой, —говорит Kinney. — Возможно, будетбороться всю жизнь. Я придираюсь потому, что очень беспокоюсь о нем. Правда,я раньше здорово напивался. А выпивка ничем не отличается от наркотиков.Хотя с другой стороны, каждый должен жить своей жизнью. Мы можем присматриватьдруг за другом, но не воспитывать."

Альбом "Alice in Chains" был записан за четырес половиной месяца, но только несколько песен были готовы, когда ребятапоявились на пороге студии в апреле позапрошлого года. Положив в основуриффы, сочиненные Cantrell, ALICE IN CHAINS импровизировали до тех пор,пока не был создан макет альбома. Ребята передали его Staley, который сочинилбольшую часть текстов. "Я писал то, что думал, — говорит Staley. —Кое в чем стихи неудачны. Вот попроси вы меня спеть их прямо сейчас, такне смогу."

Одна из самых эмоциональных песен "Heaven BesideYou" целиком написана Cantrell в качестве повествования о его недавнемразрыве с подругой, с которой Cantrell встречался семь лет. Он встретилее на концерте GUNS N’ROSES, пытаясь всучить Axеl Rose демо группы. Досих пор Cantrell отзывается о ней, как о самом прекрасном создании на земле.Они расстались, потому что Cantrell не мог хранить верность. "Я люблюее, но во мне есть что–то от волка: убивай, атакуй, двигайся дальше, —горюет Cantrell. — Тяжело измениться, когда привык быть вольным."

Staley тоже пережил разрыв со своей невестой. "Rock`n`rollcтал основной причиной, — говорит он. — Если встречаешься с девушкой, онасчитает, что вы родились сиамскими близнецами. Поэтому расставание всегдаболезненно. Я не хочу плохо отзываться о женщинах, они просто не похожина мужчин. Иногда отношения поддерживать невозможно. У женщин бывают моменты,когда они переживают настоящий эмоциональный шквал Как тут ужиться с человеком,подчиняющимся немыслимым законам женской логики."

Но Cantrell и Staley столкнулись с более пугающим и cерьезнымаспектом взаимоотношений — смертью. Два года назад двоюродный брат Cantrell,находясь в глубокой депрессии, застрелился. Пятеро друзей Staley умерлив течение последних двух лет. Staley отрицает, что причиной были наркотики."Я собираюсь жить еще очень долго, — утверждает Staley. — Я боюсьсмерти, особенно самоубийства. Я боюсь неизвестности."

Вполне вероятно, что два с половиной года назад Staleyс легкостью мог убить себя, но, по его словам, несколько почти летальныхслучаев заставили его изменить взгляд на жизнь. Вновь он отказывается сказать,были ли эти случаи связаны с наркотиками, но охотно и ярко описывает своивпечатления. " Мне повезло, что одним глазом я подсмотрел, куда отправлюсь,если убью себя, — искренне говорит музыкант. — Страшно подумать о моихдрузьях, покончивших жизнь самоубийством; теперь я точно знаю, что есливаше время здесь не истекло, а вы решили прервать его сами, то придетсяпродолжать жить где–то еще. Бывали моменты, когда меня охватывало отчаяние,я думал, что в самоубийстве спасение. Я пробовал пару раз, чтобы понять,могу ли я... Я не смог. "

"Однажды я сидел у своего друга, — вспоминает Staley,— и вдруг вырубился. Я не мог контролировать себя — надо сказать, здоровоиспугался — , казалось, угодил прямо в ад или чистилище. Было холодно,я вертелся, как пьяный, отчаянно пытался дышать. Грудь разрывалясь от боли.Боль, всюду боль, лучше бы не чувствовать ее никогда. Я верю, что естьпрекрасное место, куда мы попадаем после смерти, но не хочется верить,что над каждым висит вечное проклятие. Я не религиозен, но у меня высокоразвита духовность. Я не создан, чтобы спасти мир. И не сам создал себя,иначе, пожалуй, я бы принес больше пользы."

Несмотря на агонию в ALICE IN CHAINS, есть удивительнаякрасота в сплетении гитар и пульсирующих звуков барабанов. "Наша музыкакак бы красиво говорит об уродливом," — замечает Cantrell. "Яделаю это каждое утро, когда одеваюсь, — шутит Staley, — беру отвратительноелицо и делаю его прекрасным."

Подобное легкомыслие иногда ощущается в новых песнях ALICEIN CHAINS. "Долгое время у меня было много проблем, с трудом уживалсяс людьми, — говорит Staley. — Мне казалось, что это круто, писать темнуюугнетающую музыку. Вместо помощи она только разъедала душевные раны. Теперья чувствую, что могу писать очень хорошую музыку, мне стало легче, я вновьнаучился смеяться. Я не закладываю в песни глубокий скрытый смысл. У насбывали плохие времена, бывали хорошие. Альбом "Alice in Chains"— творение человека "разумного".

Это все, к чему теперь стремится Staley. Он не хочет бытьрок–звездой, тем более страдальцем. "Я не хочу так жить. Я знаю, черезкакие мучения прошел Kurt Cobain. Мы не были друзьями, но я видел, какэтот импульсивный, сильный человек превращался в тихое, забитое, замкнутоесущество, из которого "привет" не вытянешь. Когда–то мы получиливсе, о чем мечтали. Когда мы записали первый золотой диск, ко мне пришлидрузья, мы веселились, а на стене висел диск — моя первая осуществившаясямечта. Первый диск, первая доза кокоина. Я развлекался, ездил в лимузине,ел омаров и имел девчонок. Сейчас я не стремлюсь только к сексу. Я физическии морально не могу жить, как раньше."

Реакцией Staley на лавину популярности стало отстранениеот людей: он живет на окраине города за закрытыми дверями. "Вечеромили даже на самой шумной вечеринке человек всегда остается наедине с собой,— поясняет Staley. — Одно время я не мог появляться на люди один. Мой дом— первый шаг в попытке научиться не бояться одиночества."

Угнетенный и разочарованный Staley кажется самому себеребенком, выигравшим лотерею и поселившемся в игрушечном домике. "Частенькоя играю дни напролет, не всегда успеваю руки помыть. Смотрю мультфильмыдо девяти утра. Когда у меня появилась кредитная карточка, я купил кучувидеоигр, куклу Batman и "Звездные воины".

Несмотря на детское поведение Staley, следы на руках свидетельствуют,что Staley все еще пользуется наркотиками. "Я ничего не знаю о следахот уколов, — говорит менеджер Susan Silver. — Журналисты любят делать многошума из ничего."

Возможно ALICE IN CHAINS внутренне ликовали, но совершенноне праздновали выход своего последнего альбома. Сейчас они морально и физическиготовятся к возможным неприятностям, грозящим их дружбе. Чем больше записейALICE IN CHAINS продается, тем меньше музыканты понимают, что происходитвокруг них. "Я с трудом осознаю, что я делаю, — говорит Cantrell.— В школе ни одна книга не дала мне знания о жизни. Единственный способ,разобраться в ней, — нестись сломя голову, натыкаясь на неприятности илис успехом их избегая."