Moorpaul

Немцы и победа

Представьте себе — немецкая, мало того, берлинскаягруппа выступает в Минске накануне Дня Победы. Тем паче выступает буквальнонапротив кинотеатра “Победа”. Так началось наше знакомство с очень интереснымколлективом под названием MOORPAUL.

За интригующим началом последовало еще более впечатляющеепродолжение. Оказалось, что никто из музыкантов не родился в Берлине ивообще не из бывшей ГДР. Все приехали во вновь обретенную столицу в достаточнозрелом возрасте в поисках новой жизни (в среднем членам MOORPAUL по 28лет, хотя выглядят они совершенно по-пацански). Интеллигенты предвоенныхлет сказали бы, прослышав про биографию команды, что “у них все не каку людей”. Двое — барабанщик Улли и звукооператор, водитель, друг и добраядуша Крис — живут на “вагенплац”, то есть в городке на колесах. Это такойлагерь из кучи автобусов, грузовиков и прочей древней колесной техники,который периодически переезжает с места на место и у которого две основныепроблемы — нехватка денег на ремонт и нездоровый интерес полиции. Улливладеет фургоном, который раньше служил передвижной конюшней. Машина Криса,на которой MOORPAUL и появился в Минске, претерпела дюжину ремонтов и нынченапоминает, простите, гибрид продуктового ларька и душегубки. Однако, внутридовольно комфортна, снабжена плиткой, печкой и умывальником, вмещает всюаппаратуру команды и ежедневно выметается. Во время визита в Беларусь изавтобуса выносили в основном не пыль, а пустую тару. Команде 6 лет, и онаежегодно выпускает по одному альбому. С самого начала MOORPAUL играл гаражныйпанк, и вполне естественно, что теперь музыканты очень слабо представляют,в какой стилистике будет выдержана их следующая программа. Ниже вы поймете— почему.

“И был вечер, и был концерт...” Не лишь бы какой — настоящий“квартирник”. Потому и в кавычках, что действо это стало сегодня невероятноредким. Итак, вообразите — в комнате площадью хорошо если 20 кв.м. по стенамсидит человек 20, у дальней стенки стоит полномасштабный, по этим условиям,комплект аппарата, из которого извлекаются разные звуки. В наличии микрофон,гитарные комбики (Не забывайте, дело происходит в квартире! Все ужаснобоялись, что налетят стражи порядка или соседи прибегут с лопатами и вилами.Обошлось. Оказывается, вокруг все уже повыселялись), полный комплект барабанов.Примерно в начале 11-го, на самом закате вечернего солнца, к инструментамподходит группа MOORPAUL и...

У всех отваливаются челюсти. Команда с разгону выдаетплотнейший, хотя и негромкий звук, отточенную технику и блестящую сыгранность.Но это не главное! Публика полностью съезжает крышами от стилистики “парнейиз болота”. Уже на следующий день они сказали, что, очень приблизительно,их стиль можно назвать “Расширяющим Сознание Болотным Кором С СерьезнымОтношением”. Концентрированная музычка, что и говорить... А когда примернок четвертой будоражащей песенке первые восторги прошли, и народ потихонькуначал приходить в себя, я быстренько задумался: “Так что же мужики играют?”Ответ пришел, как только посередине программы у барабанщика последовалбеззастенчиво джазовый кусок. Знамо дело — немцы играют хард-боп, жесткийи простой джаз, только в очень осовремененном звучании. Или, если еще короче,совсем уже по-афишному, джаз-кор. Но блин, как же это у них получается?!Образования же толком ни у кого, кроме саксофониста, нет! А про то, каким самим все ими же навороченное нравится, не стоит и упоминать...

При чем тут, спросите, болото? Вот здесь и начинаетсясамое интересное. В Берлине живет некий Пауль Мар. Ему под 60, он не умеетни читать, ни писать, зато очень хорошо умееть пить. Кирять, квасить, бухать.Короче, знатный такой бомж. Родом он из того же городка, откуда и гитаристMOORPAUL Майк — где-то на границе с Венгрией. В этом городке существуетсвоеобразный диалект, на котором Пауля Мара зовут “Марполли”. А “moor”по-немецки “болото”. Музыкантам ничего не оставалось, как слегка облагородитьбомжатскую кличку и заполучить оригинальное название.

— Оно как-то отражает ту музыку, которую вы играете? Оновообще что-то значит?

— Вообще-то это нонсенс. Шутка. Нейтральное слово, котороеничего не выражает. Мы не любим конкретных названий. Но вместе с тем, нашеназвание довольно точно описывает способ существования нашей музыки. Гармоническиеструктуры MOORPAUL достаточно жесткие, иначе все бы расползлось по швам.Но вот мышление... Короче, нам бы хотелось, чтобы мысли рождались свободно,в безграничном многообразии, в многонаправленности. Мы были бы рады, еслибы наша музыка побуждала других людей к такому же творческому мышлению,к самовыражению. А название этому только помогает, потому что оно непонятное,и люди сразу спрашивают, что оно значит.

Но и это еще не все. Разобрать во время “квартирника”слова песен группы было довольно трудно, и вопрос о языке текстов долженбыл возникнуть. Ответ был умопомрачительным! Чтобы понять песни немецкогосостава, не нужно знать никаких языков. Оказалось, что MOORPAUL поет набрушмаристанском языке. Он ниоткуда, как и само государство Брушмаристан.Он в головах, в мыслях, в фантазиях. А раз мысли у команды, как уже былосказано, должны развиваться без ограничений, то и в Брушмаристане царитсвобода. Класс, да? В этом случае группа имеет полное право использоватьголос как инструмент или как звуковой эффект. Что с успехом и делает.

Эксперименты с саксофоном начались давно, но тогда наместе швейцарца (!) Грегора был другой человек. Кстати, у Грегора три инструмента,и его бас-саксофон раньше принадлежал саксофонисту АУКЦЫОНА. Нынешний составгруппы собрался около двух лет назад, а начинали MOORPAUL уже упомянутыйМайк и басист Матиас. Майк играет в группах сколько себя помнит, частодаже в нескольких сразу, и нынешний состав для него где-то десятый. Уллив практике “ударника труда” пришлось, в свое время, сделать заметный перерыв:в 91-м он заполучил профессиональную болезнь рокера — постоянный звон вушах, и зачехлил палочки на целых 4 года.

— А как дела с известностью?

— Наше название на слуху в андерграундной среде, но концертв клубе для 30 человек — нормальное для нас явление. Люди приходят послушатьмэйнстрим, к которому мы уж точно не принадлежим. Если мы играем передаудиторией в 150-200 человек — это уже успех. Поэтому никто из нас, кромеГрегора, не зарабатывает музыкой на жизнь. Матиас штудирует архитектуру.Майк закончил физический факультет и, разумеется, без работы. Для нас привычнытрехмесячные перерывы в репетициях, потому что каждому надо зарабатыватьденьги. Слава Богу, в той общине, где живет часть из нас, есть небольшойклуб, где можно репетировать.

— Вы его Брушмаристаном не назвали?

— Нет, он не только для нашего состава. Прикалываемсямы по-другому. Вот Грегор после “квартирника” грамм 300 влил в себя и уснулна тахте, а когда ее стали раскладывать, то проснулся и заорал, мол, гдея и что со мной происходит.

Минская клубная тусовка могла слышать MOORPAUL на единственномконцерте в клубе “Резервация”. То шоу было единственным, но, надо полагать,не последним. Немцы очень благодарили всех за гостеприимство и обещали,как только смогут, появиться в наших краях еще. Им понравилось.

Во время интервью мы вместе придумали значение для новогобрушмаристанского слова “Пруди!”. Знаете, что оно значит? Ну конечно же— “На здоровье!”.