Depeche Mode

It’s No Good

Представьте себе ночной “ужастик”: “во сне ваш корабльпотерпел крушение, океанской волной вас несет к неизвестным берегам и вы,захлебываясь, в страхе вопите: “Где я?” А таинственный глас с небес отвечает:“На волне радио БИ-ЭЙ...”
Но как бы там ни было, а частота 104,6 FM сегодня любимамногими и работают на ней самые что ни на есть фантазеры. С одним из них— ведущим музыкальных программ, Павлом Барановским, — я и решила побеседовать.

— Как ты попал на радио?

— Моя мама услышала о конкурсном наборе и рассказала мне.Нужно было подготовить для начала рассказ о любимом певце или группе, потомвсе затянулось где-то на месяц, и наконец меня вызвали к шефу и началиоговаривать условия работы. Это было два года назад, я тогда еще училсяв Инязе. Было несколько пробных эфиров, после чего меня взяли на штатнуюработу.

— Тебе как лингвисту, наверное, достаточно легко работать,ведь эта деятельность требует того, чтобы язык был хорошо подвешен ...Авообще, насколько трудно в психологическом плане выдерживать эфиры?

— По поводу того что лингвистам проще, то я думаю, тутнет прямой связи. Я знаю многих людей из нашего же Иняза, которые не прошлипо конкурсу, хотя у них вроде все в порядке с языком. Просто сама работав эфире предполагает выбор того, что нужно говорить, а что нет. Особеннотрудно сначала понять, каким образом вести эфир правильно и интересно.Сейчас, после двух лет работы, я ощущаю эфир как некую субстанцию... Однакотеперь, несмотря на то что мне легко психологически, чисто энергетическииз эфира порой выходишь выжатый как лимон.

— Помнится, как-то раз Виталик Дроздов, который в то времябыл ведущим музыкальных программ, сказанул в ночном эфире такую фразочку:“Итак, это была группа REDNEX. Я надеюсь, что все встряхнули уставшимичленами...” Лично у меня этот каламбур вызвал некоторые, не совсем приличныеассоциации. Не применяются ли на радио какие-либо взыскания за оговорки?

— Все, пожалуй, зависит от того, насколько часто и груботы оговариваешься. Если это единичные случаи, то тебе максимум сделаютзамечание — следить за речью, хотя и уследить на сто процентов за своимисловами невозможно, потому что речь чаще всего идет спонтанная и некоторыеляпы неизбежны.

— На радио БИ-ЭЙ, как я заметила, достаточно большая текучкакадров. С чем это связано?

— В первую очередь, это связано с тем, что когда людейберут на работу, вначале очень сложно рассмотреть в человеке либо оченьклассного ведущего, либо того, кто вообще для этой деятельности не подходит.Кто-то тускло смотрится в эфире, а кто-то, наоборот, очень быстро осваиваетсяи совершенствуется. Бывает банальная причина: кто-то уходит работать нановое место. Но бывают и конфликты, которые порой сложно уладить, но этосамый меньший процент от общего числа.

— Расскажи какой-нибудь забавный случай из “эфирной практики”?

— Самые распространенные забавные случаи, как правило,связаны с тем, что микрофон включается не тогда, когда нужно, и соответственно,в эфир идут абсолютно посторонние фразы. Я, например, один раз во времязвучания одной из композиций смачно кашлянул в эфир, а потом отшутилсятем, что, мол, надеюсь, музыканты от меня не заразятся...

— Самая необычная заявка, которую тебе доводилось выполнять.

— Как-то раз позвонил один парень и попросил передатькомпозицию “Runaway train” в честь победы Билла Клинтона на выборах в США.Вряд ли, конечно, господин Клинтон услышал этот музыкальный привет, хотябывали случаи, что благодаря каким-то магнитным бурям, нашу частоту ловилидаже в Финляндии, откуда потом специально присылали записи нашего радио...