Future Sound Of London, The

Future Sound of London

С точки зрения рекламы, так называемой “раскрутки”,группа FUTURE SOUND OF LONDON — яркий пример того, как этого не стоит делать.Эти музыканты не дают концертов, записываются где хотят и когда хотят,причем записи эти не так-то легко достать. Они не перестают повторять,что поп-музыка и все, что с нею связано — не то, чем их можно по-настоящемузаинтересовать.

ЭЛЕКТРОННЫЙ ЦЕНТР ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ
Rob Manley, человек, который достаточно долгое время представляет группув компании “Virgin”, говорит о том, что у FSOL с самого начала складывалисьнепростые отношения с фирмой. “Они никогда не выходят на сцену, вы никогдане увидите, как кто-то покупает их записи, однако каждый раз они попадаютв лучшие 40 проектов и все отмечают их работу. Иногда то, что они никогдане появляются на сцене кажется просто идиотизмом, но вообще, наверное,они правы, так как появление на сцене, FSOL больше всего было бы похожена прогулку животных из зоопарка по улице. Поэтому музыканты запланироваливесьма необычное “мировое турне”. Дело в том, что проведут они его не выходяиз своей студии, воспользовавшись современными системами передачи цифровогозвука, таким образом FSOL собираются дать живые концерты на многих радиостанцияхмира. Впервые FSOL появились в мире современной музыки в 1988-м, представившисьпочти классической “кислотной” композицией “Humanoid”, записанной под именемSTAKKER HUMANOID на студии «Streetsounds». После нескольких лет блужданияпо студиям под разными именами, группа наконец выпускает трек “Papua NewGuinea” (в котором звучали сэмплы из альбома группы DEAD CAN DANCE), моментальноставший клубным хитом, принимает окончательное название THE FUTURE SOUNDOF LONDON и подписывает договор с “Virgin”. Именно тогда Мэнли заинтересовалсяFSOL, когда услышал песню “Papua New Guinea” в одном из многочисленныхлондонских клубов. С этого момента и по сей день коллектив остается однимиз самых продуктивных и самобытных в области электронной и клубной музыки.Четвертый по счету альбом “Dead Cities”, который по праву можно считатьлучшим за всю карьеру группы, альбом, который вносит в мир электронноймузыки середины девяностых новые стандарты, вышел сравнительно недавно,в конце 1996 года, и почти сразу же занял доминирующие позиции в британскихи мировых чартах. FSOL представляют собой довольно занятную парочку.Cobainдо мозга костей похож на поп-звезду: прилизанные волосы, пиджак, способностьговорить часами без умолку. В противоположность ему Dougans предпочитаетносить военную форму, бреется наголо и по возможности молчит. Несмотряна такие острые различия, рабочим отношениям музыкантов уже более десятилет, а это значит, что уже более десятилетия два немножко сумасшедших,но очень целеустремленных и профессиональных музыканта работают не покладаярук в своей студии на севере Лондона. FSOL можно по праву назвать технократами— музыкантов неудержимо влечет к электронике, они также всерьез заинтересовалисьв последнее время кино и книгоизданием. “Может так статься, что через нескольколет FSOL не станет”, — говорит Кобэйн, намекая на то, что они иногда подумываютвернуться к старому псевдониму АMORPHOUS АNDROGYNOUS. Еще музыканты говорято том, что хотят стать настоящим центром средств массовой информации, аэлектронную музыку сделать лишь небольшой частью своей работы. Пробираясьпо закоулкам северного Лондона в поисках студии FSOL, вы наконец, пройдямимо милых, но не очень-то благоухающих мусорных баков, натыкаетесь настарую дверь с табличкой “Центр Земли”. Не успев войти и толком оглядеться,вы тут же натыкаетесь на приветливого Гарри Кобэйна, закутанного от всехнеприятностей в огромный шерстяной свитер, и мор-пехотного вида БрайанаДугласа, который тоже, в общем, приветлив. Начинается разговор. “Мне нехотелось, чтобы наш новый альбом стал для нас легким препятствием. Понимаешь,для меня музыка — что-то вроде духовного упражнения, и со временем надонаращивать нагрузку”. Надо сказать, насчет нагрузки тут все в полном порядке:кричащие голоса, падающая вода, неистовые барабанные ритмы, гитары в стилефанк, детский шепот и звуки флейты в лучших традициях Эннио Морриконе будтоповорачивают что-то в голове, открывают новый мир. “На наш взгляд, визуальныйаспект становится постепенно неотъемлемой частью нашей музыки, — говоритКобэйн. — Мы даем нашему слушателю поиграть с собственным слухом, попытатьсяначать использовать его вместо зрения, по-моему, это очень интересно”.Разговаривая с Кобэйном, вы непременно зададите себе вопрос: такая непостижимаяразговорчивость — результат гениальности, сумасшествия или глупости? Однакоте, кто знали этого человека после выхода “Lifeforms” и знают его сейчас,не могли не заметить существенных изменений в его характере: постоянноволнующийся параноик, страдающий от кожных заболеваний, заметно успокоился,и спокойствие это не замедлило отразиться в его последнем альбоме. ”DeadCities” — положительный альбом. В нем нет врагов. После выхода “Lifeforms”мы решили, что создание танцевальной музыки — слишком просто для нас, ведьтанцевальная музыка — не что иное как ряд правил, навешанных на стандартныеударные и бас-ритмы. В этом альбоме мы полностью избавились от четких ритмов,оставшись наедине с мелодией. Если ты понимаешь меня, мы избавились оттех самых врагов, которые мешают создавать свободную музыку”. Но, простите,не означает ли такое “избавление от врагов”, что FSOL потеряют основнуючасть своих слушателей? Не слишком ли придирчив Кобэйн? “Слишком уж многоразвелось электронных музыкантов, донельзя похожих друг на друга. Однаконаш альбом — кардинально новое решение, непохожее ни на что. Что касаетсяпотери аудитории, то скажу, что мы не рок-н-ролльные звезды, чтобы создаватьмузыку для слушателя. Мы, наоборот, будем только рады оторвать от себяту часть аудитории, которая не привыкла думать над музыкой, для которойвся музыка заключена в убойном бите. Мы не осуждаем таких людей, но это— не наш слушатель”.